Когда я вошла, он мрачно глянул на меня из-за
абсолютно чистого стола – всегда убирает все бумажки и папки при моем появлении.
– Видишь ли, – завела я, –
попала в неприятную ситуацию.
– Ничего нового, – вздохнул
полковник и поинтересовался, – нашла труп?
– Упаси бог!
– ДТП?
– Можно, конечно, назвать данный факт
дорожно-транспортным происшествием…
– Короче.
Я сняла очки. Александр Михайлович выскочил
из-за стола.
– Господи, кто это тебя так? Опять нос в
чужие дела совала?
А еще полковник. Полное отсутствие логического
мышления, если совать нос, то его и оторвут, глаз-то при чем? Но объяснять
приятелю его ошибку не стала.
– Вчера пошла вечером гулять с Банди и
решила купить шоколадку. Встала у ларька, вдруг рядом тормозят «Жигули» темного
цвета, выскакивает здоровенный мужик, похоже, пьяный, отталкивает меня, я
падаю, ударяюсь об угол палатки, а он покупает бутылочку пива и уезжает.
– Мерзавец!
– Вот именно. Теперь скажи, можно по
номеру машины установить владельца?
– Запросто, только зачем? Лучше забудь и
не связывайся с подобной личностью.
– Понимаешь, на прилавке лежали мои
перчатки, и он их прихватил.
– Купи новые.
– Обязательно. Только в старых лежала
связка ключей от квартиры, от машины, от подвала…
– Сто раз тебе твердил: не держи все
ключи на одном брелоке, – занудил приятель, набирая какой-то телефонный
номер, – нет, хочется потерять весь комплект разом! Убоище!
И тем не менее через некоторое время передо
мной возник листочек.
Сытин Виктор Семенович. Налимовский проезд, д.
2, телефона нет. Поблагодарив приятеля, я отправилась домой и принялась искать
в атласе таинственный проезд. Старое Солнцево! Неблизкий свет, и телефон
отсутствует. Приеду и ткнусь носом в запертую дверь.
О проезде не слышали даже аборигены. Я долго
крутилась по улицам, сверяясь с картой. Атлас выпущен в 1997 году, и в нем
четко указан небольшой проулочек, но в действительности проезда нет, кругом
стоят «ракушки». Наконец между гаражами мелькнул небольшой пятачок. Там нашелся
деревянный дом, настоящая избушка. Торец украшала табличка – Налимовский, 2, а
на почтовом ящике у входа виднелась наклеенная бумажка – Сытин. Ну наконец-то!
Звонка нет и в помине, на ручке висит обычный
молоток. Я принялась колошматить в дверь. На стук выглянул дряхлый старик.
– Здравствуйте, – вежливо сказала
я, – можно Виктора Семеновича?
Дедок несколько секунд смотрел вдаль, потом
исчез и вернулся, засовывая в ухо пластмассовый наушник слухового аппарата. Я
повторила вопрос.
– Витька тебе? – переспросил
старичок. – Ступай в комнаты.
Внутри обнаружились безумно грязные и
захламленные просторы. Маленькая на вид избенка состояла из невероятного
количества жилых помещений. В самом последнем на старой кровати храпел во всю
глотку мужик непонятного возраста. В воздухе витали алкогольные пары такой
концентрации, что стало понятно – разбудить можно только одним способом.
Я выскочила на улицу и в ближайшем магазине
схватила «Столичную». Подставленная Виктору Семеновичу под нос бутылка оказала
целительное действие. Сытин, пошатываясь, принял полувертикальное положение и,
разомкнув красные, опухшие глазки, поинтересовался:
– Кто?
– Машина «Жигули», номер 666, ваша?
Сытин икнул и уставился на бутылку. Я
вздохнула и отдала мужику живительную влагу. Все равно невменяемый, выпьет,
может, на короткую минуту очмоняется. Но Витек, сделав добрый глоток, рухнул
словно сноп в грязную подушку без наволочки. Вновь понесся храп. От злости я чуть
не треснула алкоголика по башке.
– Доченька, – донесся из угла робкий
голосок.
Худенькая, какая-то бестелесная старушка с
укоризной произнесла:
– Зачем, детка, ироду водку покупаешь. Он
и так у нас с дедом пенсию отнял. Вон пятый день не просыхает. Спасибо,
картошечка своя, а то бы подохли!
Мне стало жаль скорей всего голодную бабульку.
– Скажите, машина у него есть?
– Была, хорошая такая, быстрая, продал
недавно.
– Зачем? – вырвался глупый вопрос.
Старушка горестно вздохнула:
– Золотые руки у парня, любой механизм
чинил с закрытыми глазами. «Жигули» у него только сверху битые, а внутри –
зверь. Да вот с завода поперли, совсем спился. Раньше лишь по воскресеньям
гулял, а тут загудел напропалую, вот деньги на водку и понадобились…
– А по документам милиции числится
хозяином…
– Так хитро продал, чтоб налог не
платить, какую-то бумагу оформил, вроде баба эта и не хозяйка. Как хорошо было,
когда не пил! Молоко покупала, творожные сырки в шоколаде…
– Небось не знаете, как зовут покупательницу?
Бабка потопала к ветхому комоду и порылась в
бездонном ящике.
– Вот, – протянула она
бумажку, – хорошая женщина пришла за ключами и подарков мне принесла –
яблок, сырки творожные в шоколаде. Вот только имя нечеловеческое – Лапанальдой
кличут, небось нехристь…
Но я уже не слушала ее причитаний. Лапанальда!
Лола, владелица «Альбатроса», последняя любовь Алексея Ивановича Никитина,
предприимчивая особа, устраивающая противозаконные экзотические турпоездки.
Выходит, она знакома с Элей?
Старушка молча глядела на меня слегка
выцветшими голубыми глазами. Проклиная всех алкоголиков на свете, я ринулась
вновь в продовольственный магазин. Засовывая в сумку пакеты молока, кефира и
вожделенные глазированные сырки, просто тряслась от злобы.
«Гуманитарную помощь» бабка приняла со
слезами. Я влетела в спаленку Виктора Семеновича и, не долго раздумывая,
опрокинула ему на голову ковш ледяной воды.
– Ты че? – разом проснулся мужик,
хлопая поросячьими ресницами.
Я ухватила негодника за воротник.
– Слушай сюда.
– Да пошла…
Ну вот это зря. Из сумочки появился пистолет и
уперся прямо в глупый лоб Сытина. Мужчина стал серым и разом протрезвел. Давно
заметила: издевающиеся над близкими пьяницы на поверку оказываются жуткими
трусами.
– Слушай сюда, – повторила я, –
в каком районе живешь, знаешь?
– В Солнцеве, – проблеял Виктор.
