После бессонной ночи я выползла в столовую
около двух. Там над тарелками в полном составе восседали все члены семейства и
гости. Я поискала глазами кофейник и спросила:
– А что, кофе к завтраку не положен?
– К завтраку всенепременно, –
каменным голосом ответила Зайка, – а мы обедаем.
Я тихо села за стол, плохо соображая, что к
чему. Голова гудит и слегка кружится. Ольга тоже выглядела не лучшим образом –
бледная, с опухшими веками. Аркадий, как всегда, вяло ковырял вилкой котлету.
Миша и Галя с растрепанными волосами меланхолично хлебали бульон. Только
розовощекая Манюня, сверкая яркими глазами, быстро-быстро откусывала мясо и
радостно что-то рассказывала.
На улице бушевала непогода. Сыпался ледяной
снег, дул резкий ветер, в Москве окончательно установилась зима.
– А где Ефим? – спросила я, заметив
отсутствие старика.
– Воскресенье, – кратко сообщил
Кеша.
– Ну и что?
– Поехал на ипподром.
– Скачки? В такую погоду?
Аркадий пожал плечами.
– Так он сказал, еще вчера, часов в пять.
– А ты поверил?
Кешка отодвинул почти полную тарелку и
потянулся.
– Многие знания – многие печали. Слава
богу, Ефим не маленький, не хочет говорить, куда пошел, и не надо.
После трапезы Миша с Галей отправились в
кабинет. Манюня, не доев сладкое, рванулась за ними. Мне показалось странным
подобное поведение, и я двинулась за девочкой.
Дверь в кабинет была приоткрыта, и звонкий
Марусин голосок катился по коридору:
– Дорогая Галочка, Миша очень
стеснительный, интеллигентный человек, вот и попросил меня сказать, что любит
вас и просит вашей руки. Правда, Мишенька?
– Ну в общем и целом, конечно, вроде бы
так, – начал заикаться огорошенный профессор.
– Ой, – ответила гостья.
– Что я говорила?! – воскликнула
Манюня. – Миша, Галя сообщает о согласии. Правда, Галочка?
– Ой, – снова прозвучало из
кабинета.
– Прекрасно, – воодушевилась
Маня, – теперь подайте друг другу руки и поцелуйтесь.
– Ну как же, – забормотал Миша.
– Может, не надо? – робко
осведомилась Галя.
– Еще чего, – обозлилась
Маруська, – нечего церемонию нарушать. Так положено. Сначала страстное
объяснение в любви, потом предложение руки и сердца, следом горячий поцелуй и
вручение кольца.
– Какого кольца? – изумились
«молодые».
– При помолвке жених дарит невесте
кольцо, обязательно с камнем. Вот.
Я решила вмешаться и вошла в тот момент, когда
Миша довольно неловко обнял Галю за плечи и запечатлел на ее щеке поцелуй. На
столе лежала коробочка.
– Мусик, – завопила Маня, –
тащи быстренько фотоаппарат и зови немедленно всех.
– Зачем?
– Ой, мамуля, – махнула рукой
Маруська и, высунувшись в коридор, завопила как ненормальная: – Зая, Кешка,
Серафима Ивановна, Ира, Катя, все сюда, скорей, скорей…
Послышались возбужденные голоса и топот.
Первым в кабинет влетел с огнетушителем Кеша.
– Горим?
– Нет, – гордо заявила Маня, –
сейчас вы все станете свидетелями исторического момента.
– Какого? – робко спросила Ирка,
пряча в карман пыльную тряпку.
– Миша обручается с Галей.
Домашние замерли с открытыми ртами, впрочем,
жених с невестой тоже. Нерастерявшаяся Зайка тут же притащила кинокамеру.
Маруська торжественно открыла коробочку и ткнула ее в руку жениху:
– Действуй!
Миша неловко откинул крышечку и принялся вталкивать
Галин палец в тонкий золотой обруч с серым камнем.
– Сними крупным планом руки, –
велела Маруська.
Ольга послушно подошла поближе и воскликнула:
– Надо же, у меня есть точно такое же
колечко!
Я повнимательней взглянула на ободок,
украшающий изящную ручку Гали. Ох, сдается мне, это оно и есть, Зайкино
колечко. Манюня, долго не раздумывая, позаимствовала драгоценность у невестки.
Камера тихо жужжала, Миша и Галя с обалдевшими
лицами держались за руки. Волосы взлохмачены, у жениха выбилась из джинсов рубашка,
у невесты оторвалась подпушка платья. Чудесная парочка! Плохо одно – у них есть
шанс помереть голодной смертью. Сядут вычислять дурацкие уравнения, забудут про
все на свете и…
– Сделаем целый фильм, – ликовала
Маруся, – сначала обручение, потом свадьба, следом медовый месяц.
– Ну уж медовый месяц они без нас
проведут, – сказал Кеша.
– А еще крестины, – не унималась
Манюня.
Галя принялась медленно заливаться краской,
Миша пребывал в отключке, его рука медленно поднялась вверх и принялась
накручивать на палец прядь волос. Небось опять о задачах размышляет! Хотя в
Машкиных планах нет ничего невыполнимого. Верещагина молода, еще тридцати не
исполнилось, да и профессор не стар. Вполне вероятно появление крохотных
математиков. Представив себе, как через несколько лет вокруг счастливых
родителей будут бегать мальчик с девочкой, накручивая на пальчики спутанные
кудри, я хихикнула и пошла в спальню. Надо хоть посмотреть, что лежит в
украденном конверте.
Там оказались снимки. Отличные цветные фото.
Целая куча незнакомых людей, весело проводящих время на даче. Вот стол,
заставленный едой и питьем, а здесь какие-то парочки в спортивных костюмах и
джинсах; мангал с шашлыком под ветвями раскидистой ели… В углу каждой картинки
стояла крохотная дата – 7 ноября. Я стала разглядывать остальные снимки, и глаз
тут же наткнулся на знакомые лица – Вера Ивановна Никитина, сжимая в руке
бокал, чуть пьяновато глядит в объектив. А вот и милый мальчик Тима с шампуром
в руке. Я поглядела повнимательней и чуть не выронила карточки. На негодном
мальчишке надет светло-коричневый кардиган. Узор на трикотаже составляли
многократно переплетающиеся буквы «В» и «К», выполненные шерстью
светло-песочного цвета, бежевые пуговицы небрежно расстегнуты…
