Маруська опустила голову, крупные слезы
закапали в тарелку. Дочка тихонько вздыхала и горестно шмыгала носом. Если сын
чего не выносит, так это вида женских слез. Изо всех сил Аркадий крепился, но
Машка продолжала «солить» котлеты, и он не вынес:
– Ладно, собирайся, но чтобы тихо себя
вела!
– Ура! – завопила девочка, вскакивая
и роняя стул. – Ура, наша взяла!
Она вихрем понеслась в спальню складывать
сумку. Из холла немедленно послышался визг Банди – питу отдавили хвост. В душе
я тоже ликовала. Так, самые опасные уедут. Миша с Галей ни за что не заметят
моего отсутствия, Ефиму дам «зелени», и старик кинется в казино, Ирка с
Катериной привыкли, что хозяйки целый день нет дома. Впрочем, в девять вечера
они запираются в своих комнатах и сначала самозабвенно смотрят новости, а потом
детективы. Няня близнецов Серафима Ивановна так устает от безобразников, что,
уложив их в восемь спать, тут же падает в кровать. А сон у нее богатырский.
Один раз, когда по дому носился, стреляя из пистолета, сумасшедший тип, она
даже не проснулась!
И потом прислуга, как правило, не задает
никаких вопросов хозяевам. Реально следовало опасаться только Зайки, Кеши и
Машки, а они укатят в Петербург!
Я пришла в эйфорическое состояние и кинулась к
сыну:
– Аркашенька, какой костюм возьмешь?
Сын подозрительно глянул в мою сторону.
– Мать, что за суета?
– Хочу помочь!
– Надеюсь, ничего не задумала провернуть
в наше отсутствие?
– Господи, – испугалась я, – ну
и мысли!
– Очень правильные соображения, –
отпарировал Кеша, – иначе с чего бы ты так суетилась? Готова чемодан
сложить и сама к двери тащить! Ох, не нравится мне такая забота, подозрительно
как-то!
– Не хочешь, не надо, – изобразила я
крайнюю обиду, – даже к машине не выйду, если тебя раздражает мое
внимание!..
Но во двор я, конечно, вышла и долго махала
вслед «Мерседесу» рукой.
Утром, едва проснувшись, позвонила в платную
справочную и узнала, что «Стрела» благополучно прибыла в северную столицу.
Чудненько, сейчас девочки отправятся в Эрмитаж, потом в Михайловский замок,
объездят пригороды… А я помчусь в банки, снимать денежки со счета.
К полудню все великолепно уладилось.
Необходимая сумма преспокойненько лежит в сумке, еще часть денег надежно
запрятана под стельки туфель… Ефим Иванович, получив малую толику, тут же
умчался прочь, Галя и Миша тихонько копошились в кабинете. Я заглянула внутрь:
кучи листочков и безумный взор обрученных… Отлично, ничего не видят и не
слышат. Катерина чем-то звякала на кухне, Ирка мирно жужжала пылесосом в
Машиной спальне. Никем не замеченная, я выскочила во двор.
На этот раз Лола оказалась предельно деловита.
Сначала аккуратно пересчитала деньги, потом спросила:
– Готовы?
– Хоть сейчас поеду.
– Вот и прекрасно, – произнесла
хозяйка и протянула небольшой саквояжик, – переодевайтесь.
Я раскрыла «молнию» и брезгливо уставилась на
атласный розовый лифчик, примерно четвертого размера, невероятные трусы с
резинками и темные эластичные колготы. Заметив гримаску, Лола пояснила:
– Вы же не можете работать в зоне, одетая
по парижской моде. Никто из сотрудников и заключенных знать не будет, кто вы на
самом деле. Жить придется в общежитии, женщины любопытны, вдруг заглянут в
чемоданчик к коллеге, а там дорогая одежда и косметика, сразу начнут
подозревать во взятках, настучат начальнику… Не сомневайтесь, вещи абсолютно
новые, просто неказистые.
Действительно, на уродском белье болтались
бирки. Еще там лежали кое-какие теплые вещи, жуткая ночная сорочка и сумочка с
дешевой, пахнущей вазелином косметикой.
Лола улыбнулась:
– Переодевайтесь, – и вышла в
коридор.
Я моментально стала натягивать обновки,
стараясь равномерно разложить толщинки. Наконец полноватая, бесформенная тетка
была готова.
– Великолепно, – одобрила
вернувшаяся хозяйка и протянула паспорт.
Я открыла документ – Елена Михайловна
Казанцева, 1950 года рождения. С фотографии смотрела безвозрастная полноватая
баба с дурацкой химической завивкой.
– Давайте ваш паспорт, – велела
Лола.
Я насторожилась. Совершенно не хочу лишаться
документа, подтверждающего иностранное гражданство.
– Зачем?
Лола терпеливо пояснила:
– Спрячу в сейф, мало ли что. Закончите
отдыхать, верну.
– Ни за что!
– К сожалению, таковы правила, –
неожиданно резко отреагировала хозяйка «Альбатроса», – не желаете
подчиняться – забирайте назад деньги.
Со вздохом протянула ей синенькую книжечку.
Лола резко сбавила тон и сообщила:
– Тем, кто хочет изобразить из себя
заключенных, вообще никаких документов не даем – у зеков паспорта при аресте
отбирают. А вот с вами пришлось повозиться. Вы – вольнонаемная, добропорядочная
гражданочка, у вас и ксива на руках.
– Не очень я на фото похожа…
– Ерунда, – отмахнулась Лола, –
никто и не сличает никогда физиономию в паспорте с реальным лицом. Потом,
смотрите, Казанцевой сечас 49 лет, а снимок вклеили, когда исполнилось 45.
Четыре года прошло! Будет кто удивляться, смело отвечайте – изменила прическу,
пополнела, постарела… Да не волнуйтесь так! Не первый год работаем, осечек не
случается. Идемте.
И она распахнула дверь гардероба.
– Куда? – изобразила я полнейшее
удивление.
– За мной, – улыбнулась Лола, –
приключения начинаются, видите, как здорово, прямо как в кино.
Мы полезли вверх по винтовой лестнице. Так вот
зачем тут потайной ход.
В издательстве «Свеча», мирно читая какую-то
рукопись, сидела дурно одетая секретарша Надежда Николаевна. Увидав нас, она и
глазом не моргнула, даже головы не подняла!
Пройдя длинный коридор, толкнули дверь и
оказались на черной лестнице. В маленьком дворике стояли неприметные,
грязноватые темно-синие «Жигули». Номерной знак 666 ДЕ. Число сатаны! Машина
алкоголика Сытина, в которой кто-то увез в неизвестном направлении дурочку Элю!
Хозяйка «Альбатроса» положила мой саквояжик в
багажник и ласково проворковала:
– Садитесь, Ниночка вас мигом домчит.
