Корзинкин снова и снова заводил прежний
рассказ про паутину. Его не били, просто отвратительно кормили, не давали
постельного белья и не выводили из вонючей комнатенки.
Но в эту пятницу ситуация изменилась.
Вошедший, как всегда вечером, красавец с отеческой заботой сообщил:
– Ну ты как, еще не надумал? Нехорошо
нас, родственников, обманывать.
– Вы-то мне кем приходитесь? –
огрызнулся Базиль.
– Пока никем, – миролюбиво пояснил
мужик, – но моя дочь вот-вот выйдет замуж за Тимофея, сына Веры, тогда и
породнимся. И как будущий член семьи от души советую вам признаться, потому что
поступил приказ с понедельника изменить к вам отношение. Кстати, по документам
вы отвратительный человек, Арсеньев. В личном деле одни красные полосы. Выведут
на прогулку, чуть в сторону отойдете, и охрана выстрелит без предупреждения. А
что делать прикажете, если вы склонны к побегу и к нападению на конвой? Так что
до понедельника! Советую хорошенько подумать!
Базиль приуныл. Еще в башенке его заставили
написать дурацкое письмо жене в Париж, и он был уверен, что обиженная Сюзи не
станет устраивать поисков. Положение казалось безнадежным, но тут, словно в
сказке, явилась я с таблетками циклофосфана в кулаке.
– И как вы только узнали, что мы приедем
сюда? – подивился Корзинкин.
– Да, как? – поддакнула я.
Александр Михайлович вздохнул:
– Честно говоря, ждали не вас, а Нину или
Тимофея.
– Расскажи скорей, – потребовала я.
Дегтярев поколебался минуту, потом сообщил:
– Ну в общих чертах дело было так.
Личность найденного в твоем «Вольво» человека установили сразу. Опознали его
Лола и Юля. Они же в один голос твердили, что Алексею Ивановичу Никитину
угрожали неизвестные, пугали убийством. Но оперативники, сделав вид, что
поверили в мифического киллера, принялись потихоньку изучать ситуацию. Сначала
узнали про великосветский бордель у Ванды, затем разобрались с «Альбатросом» и
в конце концов поняли, кто убил издателя.
– Кто? – не выдержала я.
– Видишь ли, – проговорил
полковник, – его сгубила элементарная жадность. Сначала, чтобы не платить
налог, перевел дом на жену, потом оформил «Альбатрос» на Лолу. Ей он
безоговорочно доверял.
– Почему?
– Да просто. У милой Лапанальды за
плечами две отсидки за кражи. Только в то время даму звали Анной Петровной
Каретниковой. Алексей Никитин знал о ее неприглядном прошлом и держал женщину
за горло. Так что, как ему казалось, ничем не рисковал.
Первое время у них все шло чудесно. К Ванде
регулярно приезжают клиенты, «Альбатрос» работает как часы.
Подавляющая масса сотрудников ничего не
подозревает. В деле только свои, близкие друзья, почти родственники.
Вера Ивановна Никитина дружила с мамой Нины
Самохваловой. Феликс Михайлович охотно согласился принимать у себя в лагере
«заключенных».
Селил их в специальном месте с двумя
мошенниками, готовыми ради человеческих условий на все. Да и потом, кто им
поверит, этим уголовникам, если начнут болтать. Сама Нина бойко выискивает
дурех, согласных ради денег стать калеками. Кстати, у этой милой девушки были
налажены связи почти со всеми столичными сутенерами.
В шестьсот шестьдесят второй больнице есть
парочка хирургов-живодеров. К тому же в этой клинике открыли тайное, охраняемое
отделение.
– Братков за бешеные деньги оперировали и
в милицию не сообщали, – вырвалось у меня.
– Откуда знаешь? – удивился
полковник.
– А как вы добрались до врачей? –
спросила я в ответ.
– В овраге около больницы обнаружили тело
Юрия Мамонова, работавшего дворником в доме, где снимала квартиру Нина
Самохвалова.
Началось расследование, и снова следы привели
к девушке. Потом оказалось, что Юра решил шантажировать Нину. Подстерег девушку
возле больницы и начал требовать денег за молчание.
– Он думал, что они перевозят наркотики,
вот дурак, – сообщила я.
– Именно, – подтвердил
полковник, – только Нина в тот день была не одна, а с Тимофеем. Девушка
пообещала мужику большую сумму и привезла его к оврагу. А там Тимофей и убил
Мамонова.
– Боже, – ужаснулся Базиль, –
он же совсем ребенок, к тому же будущий юрист, студент…
– У этого студента руки по локоть в
крови, – вздохнул полковник, – теперь ему скорей всего придется
осваивать тюремные университеты, но мы отвлеклись.
В общем, криминальный бизнес давал отличные
доходы.
И чем больше Никитин получал денег, тем меньше
норовил дать другим членам банды. Постоянно у него находились оправдания – то
сунул кому-то взятки, то якобы покупал какую-то мебель в «Альбатрос». Первой
поняла, что ее обманывают, Ванда. Муж просто-напросто почти перестал давать
жене деньги. Затем начали возмущаться Вера и Лола, последней взбунтовалась
Нина. В общем, бабы объединили усилия…
– Кстати, Лола бывала у Ванды, у меня
есть ее фотография, сделанная в комнате для гостей!
– Да уж, – крякнул полковник, –
наш пострел везде поспел!
На своей сходке «дамы» решили убить Алексея.
Бизнес мог великолепно процветать без него. А поскольку посторонних в это дело
вмешивать не хотели, роль палача поручили Тимофею.
– Родному племяннику?! – схватился
за голову Базиль.
