На вокзале купила дневную газету и немецко-турецкий словарь к ней. Однако, чтобы понять содержание передовицы, словарь не требовался.
На первой полосе под заголовком, набранным аршинными буквами, помещены рядом две фотографии. Одна моя – с паспорта. На другой – лагерь Майкла Гродина рассветным утром.
Я отошла в тень уличного кафе, чтобы не разрыдаться на глазах толпы. Опустилась за столик и принялась переводить текст, хотя фотографии уже красноречиво сказали все.
«Сегодня рано утром в лагере археологов на побережье Средиземного моря неподалеку от города Кушадасы найдены тела зверски убитых граждан Великобритании. Профессор Йоркского университета Майкл Гродин и его помощник Чарльз Фарингтон проводили археологические раскопки древнегреческих захоронений. Преступление поражает своей бессмысленностью. Полиция подозревает в убийствах гражданку России Алену Овчинникову, которая уже разыскивается Интерполом за совершение террористических актов в Чеченской республике…
Вот что сообщил нам офицер Интерпола Джон Бейкер…»
Джон Бейкер? Лопоухий предводитель турецких головорезов – офицер Интерпола? Я впилась глазами в строки.
«Алена Овчинникова давно разыскивается спецслужбами России за организацию взрывов на территории Чечни, нашей службой – за подрыв американского посольства в Танзании. Совершенное преступление – еще один террористический акт. Мы надеемся задержать преступницу на территории Турции…»
Дальше следовало стандартное:
«Будьте внимательны! Всех, кто знает о местонахождении Алены Овчинниковой, просим сообщить…»
И так далее.
Минут десять я рыдала, утираясь газетой. Перед глазами стояла фотография, на которой трупы Гродина и Чарльза распластались между палаток на том самом месте, где несколько часов назад находились мои сумки, а я, прячась в темноте, пыталась вытащить из них ридикюль. За что они убили Гродина? Майкл был далек от политики и бизнеса, его интересовала только история… А Чарльз? Ему не исполнилось и тридцати…
Почему полиция не обратила внимания на множество чужих следов? Земля в лагере должна быть перепахана огромными мужскими ботинками. Только слепой не заметит, что в лагере происходило нечто.
Или местная полиция во всем потакает офицеру американского отделения Интерпола Джону Бейкеру?
Боже, как тошно!
Несмотря на обилие людей вокруг, я чувствовала себя одинокой. Мне было хуже, чем прошлой ночью.
Тогда казалось, что достаточно улизнуть от бандитов и сообщить обо всем в полицию… Что делать теперь, когда меня во всеуслышание назвали убийцей? И ничего не докажешь! Ведь я – женщина без документов, без гражданских прав… Без надежды…
* * *
Минута разговора с Москвой стоила двадцать пять центов. Я заказала две и долго думала, кому позвонить. Когда все же приняла решение, то никак не могла произнести номер оператору. Молодая миловидная девушка терпеливо смотрела на меня через окошко. Нет, я не забыла номер. Дело в другом. Я сильно сомневалась в этом человеке.
Из трубки неслись длинные гудки. Я ждала, затаив дыхание, и мне казалось, что он никогда не возьмет трубку.
– Алло? – раздалось на другом конце провода.
– Алексей, это я, Алена.
– Аллочка, это ты?
Я устало закрыла глаза. Господи, почему я вздумала звонить именно ему? Ведь у меня столько хороших знакомых!
Позвольте представить типичного Одиссея. Мой бывший муж Леха Овчинников. Уже не мальчик, а не прекращает путешествий по барам и ресторанам. Думал, что я, как Пенелопа, буду терпеливо ожидать, пока он с сиренами нагуляется…
Так мы и разошлись.
Голос Лехи, поднявшего трубку, не оставлял шансов. Тембр на тон выше, чем обычно, некоторые слова удаются с трудом. Я наблюдала его таким, когда он возвращался под утро. Леха был пьян.
– Леха, это я! Алена!
– Какая Алена? – серьезно спросил он.
– Леха, где ты нализался среди бела дня? Как тебе только не стыдно!
– Вы кто? – осторожно спросил Овчинников. Нет, ситуация становилась забавной. Я хохотнула, но это была нервная реакция.
– Я твоя бывшая жена, дубина!
– Алена, что ли?
Дошло, наконец!
– Алексей, попытайся взять себя в руки и выслушай меня. Это очень важно.
– Алена, у нашего бухгалтера был юбилей. Мы с Черегой… тьфу, Серегой немного выпили… – Очевидно, вообразил, что я его допрашиваю. Будто мы по-прежнему живем вместе. Вот идиот!
– Алексей!! – рявкнула я. Он заткнулся, но слышит ли? – Со мной случилась беда. Мне срочно необходима твоя помощь.
– Сейчас приеду! – По тону я поняла, что Леха готов бросить трубку и отправиться на мою пустую квартиру. Я прочувствовала его реакцию за полсекунды до окончания фразы:
– Нет! Не клади трубку! Слышишь?
– Да… – Голос приблизился.
– Леха, я нахожусь в Турции. У меня украли все деньги и документы. Вдобавок ко всему… – Я снизила голос до шепота. – …меня разыскивает полиция.
– Ты шутишь? – произнес мой «Одиссей».
– Не шучу! Овчинников, это все очень серьезно! Моя жизнь зависит целиком от тебя!
– Слушай, я чего-то плохо понимаю. Откуда ты звонишь?
– Леха, я пропадаю в Турции! Ты должен прилететь в Измир завтра же и привезти пять тысяч долларов! Я буду ждать тебя весь день возле башни с часами на площади Конак. Ее все знают, это символ города.
Он коротко хохотнул и спросил тихо так, вкрадчиво:
– Аленушка, милая… ты чего, сдурела?
Я обозлилась.
– Слушай, тамада на юбилеях, у меня денег ровно на звонок тебе и краюху хлеба. Как только краюха закончится, начну помирать с голода. Если я умру, виноват будешь только ты, поскольку не прилетел быстро!
– Повтори еще раз, что тебе надо? – Его речь еще невнятна, но, кажется, идет протрезвление.
– Ты должен прилететь в Турцию, в город Измир! Привези пять тысяч долларов. На площади Конак найдешь башню с часами. Там я буду ждать тебя весь завтрашний день.
– Куда?
– В Турцию! В Измир!
– А где я возьму билет на самолет?
– В авиакассе!
– И чего нужно?
– Привезти мне пять тысяч долларов!
Эти слова его окончательно взбодрили.
– Где же я столько возьму? – удивленно произнес он.
– Где хочешь… Алло! – В трубке что-то щелкнуло, а затем голос оператора произнес по-английски:
– Ваши две минуты истекли.
Я хлопнула трубку на рычаг.
