– Я уже заинтригована.
– Так где состоится встреча? – резко ушел от темы Лопоухий.
Что ж, я, в общем, не надеялась на его откровенность.
– Приходите на площадь Конак. К башне с часами.
– Ты будешь там?
– В некотором роде.
– Не понимаю…
– Приходите – поймете.
Я нажала «отбой». Теперь бегом в отель. Времени немного. Бейкер быстро примчится на своем оранжевом джипе, как Зевс-Громовержец на колеснице.
Не дождавшись лифта, я взлетела на восьмой этаж по лестнице, вбежала в номер и, схватив бинокль, припала к окну.
Город лежал возле моих ног. Слева над крышами в небо поднимался столб дыма. Он не походил на дымок костра. Скорее, один из домов охватил пожар.
Площадь вокруг башни просматривалась великолепно. Ничего не подозревающие туристы прогуливались, отдыхали на лавочках, фотографировались. Впечатление портил подвыпивший мужчина, пытающийся приставать к девушкам… Господи!
Я прижалась к окулярам бинокля.
Так это же мой Леха!
Как он тут оказался?.. Стоп, так это я его и вызвала в Измир! Совсем забыла. Вот уж не надеялась!
Я прильнула к окулярам. Леха как раз едва не получил по физиономии от очередной герл.
Некстати он возник. Нельзя его таким оставлять на площади!
Я понеслась обратно. Только бы успеть до появления Бейкера.
Надо же, поверить не могу! Леха все-таки прилетел! Не зря я решила позвонить именно ему. Он – пусть и балбес, пусть не может побороть страсть к развлечениям – все-таки ответственный человек. Этим мне и нравился. Жаль, у нас ничего не получилось с ним путного.
Мимо меня пролетели несколько ревущих и гудящих пожарных машин. Несутся на пожар, который я заметила из номера. Пришлось притормозить, чтобы не попасть под колеса.
Когда оказалась на площади, Леха уже не приставал к девушкам, а сидел на лавке, грустно уронив голову. Мое сердце налилось непонятной тоской, я подбежала к нему.
– Овчинников!
Он поднял голову.
Лешка вообще-то симпатичный. Лицо у него… как у комика. Губы так сложены, что кажется, будто он все время улыбается. Нос немного скривлен – он говорил, что в детстве получил удар хоккейной клюшкой, но нос его лицо не портил. Портили глаза, слегка затуманенные известным напитком.
– О! Алена! – с непонятной интонацией произнес он. То ли недоволен, то ли обрадовался. – Сколько можно ждать!
– А сколько ты ждешь?
– Часа четыре.
– Не может быть! Я несколько раз приходила сюда за последние четыре часа.
– Неужели я должен сидеть на привязи у этой каланчи с будильником? Вокруг столько местечек, где наливают!
Нет, человека изменить невозможно! Особенно такого обормота.
– Слава богу, – произнес он, глядя на меня. – А я уж подумал, что мне приснилось, как мы с тобой по телефону разговаривали!
– Ты и деньги привез?
– Черт! – удивленно сказал Леха. – И этот момент не приснился! Ты и вправду просила пять тысяч долларов?
– Так ты привез?
– Нашел только три. Одолжил у матери. Она, правда, об этом пока не догадывается.
Я не смогла сдержаться и на радостях обняла его. Господи! Родной человек на чужбине!
– Слушай, я тебя так долго ждал, что начал потихоньку их тратить. Тут так здорово, Аленка! Кругом бары, рестораны, вино обалденное!
– Давай деньги, пока не спустил полностью.
– Да возьми! – обиделся он и сунул в мою руку тонкую пачку, перетянутую резинкой от бигудей.
– Я отдам, Леш! Обещаю. Заработаю и отдам.
Леха кивнул, не сводя глаз с длинноногой турчанки в ярком красном платье. Я взяла его за подбородок и повернула лицом к себе.
– Леха, у меня есть к тебе серьезный вопрос.
– Слушай, Алена, мне бы нужно домой собираться. Мне только один день отгула дали на работе. Ты сама-то полетишь или останешься?
– Леха, выслушай меня! – воскликнула я так громко, что он заткнулся. – Это очень серьезно!
– А чего случилось?
Я нервно покусала губы, оглядывая площадь, и спросила:
– Это что за Светка, которой ты оставил сообщение на автоответчике?!
Леха пьяно загоготал.
– Моя личная сиделка. Она мне ставит компрессы… и там, все такое… А тебе, Баль, это вообще зачем? Ты мне теперь не жена.
Не вовремя я вздумала выяснять отношения. Как-то само сорвалось с языка. Привычка, наверное. Все-таки четыре года бок о бок прожили в однокомнатной «хрущевке».
Я поднялась, потянув Леху за собой.
– Короче, Овчинников. Видишь вон то кафе за деревьями?
– Вижу. Я уже был там. У них пиво поганое.
– Неважно. Сиди там и жди меня. Не вздумай куда-нибудь смыться или за девочками приударить. Я тебя вытащила в Турцию, я за тебя в ответе. Домой вернемся вместе, ты понял?
– Не нравится мне это кафе. Пиво поганое, а водки у них нет. Можно я пойду вон туда, где музыка играет? Там я был, там водка есть.
– Я сказала, что будешь сидеть в том кафе! Все, Овчинников, у меня больше нет времени!
– Что, часы потеряла?
Я смерила его взглядом, улыбка тут же сошла с Лехиного лица.
– Сиди там, закажи самый большой кусок мяса и ешь его. Ни на что не отвлекайся.
– Тогда давай денег. Я тебе все отдал.
Протянула ему сотенную, он попросил еще. Я сказала, что хватит. Леха, обиженный, потопал в направлении летнего кафе. Я вздохнула, глядя ему вслед, и понеслась обратно к отелю.
* * *
В холле задержалась, договариваясь с посыльным, уже собиравшимся домой. Там меня и настиг звонок сотового.
– Я уже на месте, крошка. Когда же начнется обмен?
Бейкер.
Как он узнал номер? Тьфу! Я же антиопределитель не включила!
– Вот и хорошо, раз на месте, – ответила я, входя в лифт. – Повернитесь, мне лицо ваше не видно.
– И каков я со стороны?
Я не ответила. Могла бы, но промолчала… Каков он со стороны? Законченный подонок, вот каков ты, Бейкер, со стороны!
Лифт как назло тащился медленно. От нетерпения я покачивалась, перекатываясь с пятки на носок.
– Что у тебя там гудит? – поинтересовался Бейкер.
– Кухонный комбайн. – Наконец восьмой этаж. Двери лифта громко раскрылись. Я вылетела в коридор.
– Так ты ехала в лифте, крошка? – спросил проницательно Бейкер.
