Он взревел и протянул ко мне пухлую руку. Чего он хотел сделать, я так и не поняла. Наверное, ударить собирался. Видимо, у него в порядке вещей так обращаться с девушками-эмигрантками, которые работают в его заведении. И это в благополучной Германии!
Только вот, чтобы ударить нормально, нужно физкультурой заниматься, дяденька! А у тебя не мышцы, а желе.
Я перехватила его руку и сжала. Он взвыл. Что-то хрустнуло в его запястье… Оп! Кажется, перестаралась. Случайно выкрутила руку.
Я отпустила его. Хозяин кафе откинулся назад. Стул выскочил из-под толстой задницы, и он грохнулся на пол.
– Думаю, вам захочется отомстить этой девушке! – сказала я. Губы дрожали от волнения. – Так вот знайте! Через пару недель я вернусь сюда и поинтересуюсь, как вы с ней обращаетесь!
И направилась к выходу…
* * *
– Извините, вы не могли бы помочь вот с этой фотографией?
– Пройдите в пятый кабинет. Там помогут.
– То есть в двести пятый?
– Ну да!
Это был четвертый человек, футболивший меня. Понимаю, что Зенкенбергский исследовательский институт – серьезное учреждение, и я, приставая со склеенной фотографией, мешаю людям работать. Но сегодня от меня можно отделаться, только если пристрелить.
В двести пятом кабинете я обнаружила бородатого мужчину, разглядывающего какой-то минерал сквозь окуляр микроскопа. Очки подняты на лоб.
– Доброе утро… – произнесла я. Бородач оторвался от микроскопа. Очки упали на переносицу, стали видны толстые линзы.
– Доброе-доброе, милая фройляйн. Чем могу быть полезен?
– Посмотрите, пожалуйста, эту фотографию. – Я подошла к столу и протянула половинку. Бородач взглянул на нее сквозь очки.
– Кто-то засунул ее в электрическую мясорубку? – пошутил он.
– Вы можете определить, что это за камень?
– Хм. Какой необычный цвет… Почти пурпурный… – Он низко наклонился к фотографии. – Похоже на мрамор.
– На мрамор? – удивилась я. – Разве такой бывает?
– Всякий бывает. Зависит от того, в каких условиях образовывались метаморфические породы и какие примеси попали в карбонаты. Видите, тут микроскопические белые прожилки… Да, это мрамор. Должен признаться, что впервые вижу такой.
– А я надеялась, вы укажете месторождение.
– Не знаю, не знаю… – Ученый почесал волосики под нижней губой. – Может быть, существовал такой пласт. Совсем небольшой. Где? Возможно, на Апеннинском полуострове, на Кавказе, в Малой Азии…
– А точнее?
– Точнее не могу сказать. Даже предположить не могу. Извините.
– Быть может, кто-нибудь другой знает?
– Возможно. Но не в нашем институте. Слишком мало данных. Если бы у вас был этот кусок, мы могли бы сделать химический анализ, сравнить с образцами, а так…
Я стояла над ним, кусая губы. Опять промах! За что же такое невезение?
– Послушайте! – обратилась к нему без всякой надежды. – А этот лоскут не поможет?
Я подсунула ему полоску, которую так и не смогла приклеить к снимку.
Бородатый геолог глянул на нее, придвинул к склеенной фотографии. Долго смотрел, затем достал из ящика стола увеличительное стекло. Стал изучать обрывок через него.
– Послушайте! – произнес он наконец. – Так она же от другого снимка!
Я замерла.
– Что значит от другого?
– Не совпадает по размерам. Камень на склеенной фотографии значительно больше. И потом, на этой полоске структура камня другая. Оттенки, вкрапления… Я вам точно говорю, что это часть фотоснимка совершенно другого камня.
Я смотрела на него, открыв рот. В голове смутно забрезжила догадка.
Снимки двух разных камней!
Что же тогда получается? Нет, постойте-постойте! Если тут два разных камня, то почему их не могло быть и больше?
Обломки красного мрамора!
* * *
Не помню, как покинула двести пятую комнату и бородатого геолога. Поблагодарила или нет – тоже не помню. Прошла по коридору метров двадцать и остановилась возле подоконника.
За окном виднелась стройка, три этажа дома уже возведены. Строители – все чистенькие, в одинаковой спецодежде и в сверкающих касках. Стройплощадка как будто выдраена с мылом. Стойки с кирпичами упакованы в целлофан.
Я бросила на подоконник склеенную фотографию, выложила из карманов документы, которые мне достались от Рахима.
Первым делом список:
082806001. семейство Фаулъ, Брюгге
082806002. Себастьян Анри, Монте-Карло
082806003. семейство Циммер, Кельн
082806004. ван Белъдич, Амстердам
…
Та-ак…
082806086, барон фон Хаас, Зонтхофен
…
В списке Рахима есть и барон фон Хаас! Интересно, а Вайденхоф есть?
Я внимательно просмотрела все.
Нет, Карла Вайденхофа не было. Все правильно – ведь адвокаты фирмы интересовались фон Хаасом, который в списке присутствует. Один из ста сорока восьми человек!
Мне вспомнилась исколотая карта Европы в офисе. Знаете, в американских фильмах, когда серийный маньяк совершает очередное убийство, то полицейские втыкают в карту иголку, обозначая место, тот город, где совершено преступление. Здесь ситуация противоположная. Люди из «Мирбах-унд-Пфайзер» знали города и населенные пункты, где им предстояло искать «фамильные ценности», как называл их Том Кларк… Требуемые точки и отметили булавками. Первоначально карта была истыкана ими. Сто сорок восемь пунктов. Преимущественно Германия, чуть меньше – Франция. Возможно, на каждой булавке находился маленький бумажный флажок с именем владельца «ценности».
После приобретения интересующего предмета соответствующая булавка вынималась. Процесс продолжался до тех пор, пока на карте не осталось ни одной булавки. Когда это случилось, фирма перестала существовать. Она выполнила свою задачу.
Если раньше я и Вайденхоф только предполагали о связи «Мирбах-унд-Пфайзер» с таинственной Организацией Бейкера, то теперь у меня имелись прямые доказательства этого! В кармане убийцы Рахима находился список, по которому «Мирбах-унд-Пфайзер» разыскивала ценности, разбросанные по Европе. Более того, Рахим сам участвовал в этих поисках. В его кармане были еще и билеты…
Я вытащила из-под бумаг корешки авиабилетов Рахима.
Из Штутгарта до Неаполя.
Штутгарт значился сразу против двух фамилий из списка. И я не сомневаюсь, что Рахим побывал у кого-то из этих людей. Правдами или неправдами он заполучил искомую ценность и привез ее в Неаполь.
