– Думаю, ахейское время Древней Греции. Не раньше девятого века до нашей эры.
– Ого! Занятно!
– Вот тебе и «ого»! Возможная территория обнаружения – Средиземноморский бассейн. Сразу ничего в голову не приходит?
– В начале прошлого века в археологии главенствовали англичане. Все крупные находки в Египте, Греции, Италии принадлежат им.
– Есть подозрение, что среди англичан затесался француз.
– Посмотрим.
– Когда тебе позвонить?
– Дай подумать… Позвони через недельку!
Я гневно скрипнула зубами.
– Вася… Забыла сказать. Эта информация нужна мне немедленно. Если не справишься через пару часов, один человек может погибнуть.
– Ты меня ставишь в невыносимые условия.
– Постарайся Вася, а с меня в благодарность – корзина кефира!
– Кефира? – В Васином голосе послышалась заинтересованность. – Это меняет дело. Тогда потороплюсь. Слушай, откуда ты звонишь? Так хорошо слышно, словно ты в соседней комнате. Даже не верится, что это мой телефон производства шестьдесят пятого года.
– Неважно, где я нахожусь. Ты найди место раскопок!
– Хорошо. Если только их проводил известный ученый. В то время существовала тьма черных археологов, которые продавали древности знатным европейцам. Так вот, эти гробокопатели не оставляли архивов.
Глебов здорово напугал меня своим предположением. Я даже потеряла дар речи.
Ведь действительно! Обломки красного мрамора разошлись по всей Европе. Торговец Морис Фурнель вполне мог делать капитал на исторических реликвиях… Впрочем, ерунда это все!
– Нет, Вася, черные археологи ни при чем. Обломки инвентаризированы двадцать восьмого августа 1906 года. Определенно, работала целая экспедиция, которую возглавлял человек известный. Каждый день откапывалось множество предметов. Поэтому, чтобы не запутаться, в инвентарный номер вводили дату находки.
– Может быть. Посмотрю. Лучше скажи, как тебе позвонить?
Я продиктовала номер сотового.
– Если мне вдруг станет невтерпеж, – спросила я, – тебя-то как найти?
– До семи вечера буду прятаться здесь. Потом отправлюсь домой.
– Дома тоже будешь прятаться?
Вася подумал немного.
– Нет, зачем… Но на всякий случай давай договоримся. Когда будешь звонить, дождешься трех гудков и повесишь трубку. Потом наберешь еще раз. Я буду знать, что это ты.
Ну, конспиратор! Куда там Штирлицу до него!
– А если ты не услышишь первый звонок? Ну, скажем, будешь бриться?
– Не знаю, как ты, Овчинникова, а я по вечерам не бреюсь! – сказал Глебов.
– Ладно-ладно, – поспешила я его успокоить. – Буду ждать звонка.
Часть III
Остров лабиринтов
Глава 1
«Бешеный немец»
До четырех часов не позвонили ни Вайденхоф, ни Вася Глебов. Не хотелось торопить их, поэтому я потихоньку погрузилась в самолет (сумки с альпинистским снаряжением сдала в багаж) и отправилась в Афины
В самолете незаметно уснула. Еще до взлета. Так хорошо уснула, что проспала весь полет и очнулась, только когда стюардесса-гречанка тряхнула меня за плечо.
Я вскочила так резко, словно в меня иголку всадили.
– Сколько времени? – едва не плача, закричала я.
– Половина седьмого вечера по местному времени.
– Господи! Я же все проспала!
– Не волнуйтесь. Мы приземлились вовремя.
– Да что вы знаете!.
Не лучший выход – срывать гнев на постороннем человеке. Но так получилось. Ничего не могла с собой поделать.
Угрюмо-голубоватый дисплей моего сотового телефона не зафиксировал ни одного входящего звонка. Меня не искали ни Вайденхоф, ни Глебов. Наверное, забыли… А между тем времени осталось чуть больше трех часов. «Кассио» неумолимо отсчитывали драгоценные секунды.
Я подобрала сумки со снаряжением, которые выкинул автоматический транспортер, и без проблем прошла таможню. Офицер лишь поинтересовался, есть ли у меня греческая виза.
Я перевела взгляд на него.
Худющий – рубашка висит, словно на вешалке. В лице с огромным носом что-то от попугая.
– Что за бред! – ответила я. – Вы слепой? Не видите в моем паспорте шенгенскую визу? Или Греция перестала быть членом Европейского союза?
В другой раз меня бы за такие слова просто не пустили в страну. Но, видимо, взгляд мой был уж очень тяжел. Таможенник не выдержал, опустил глаза и шлепнул неряшливую печать на пустой странице.
Я вышла из здания аэропорта.
В солнечной Элладе шел дождь. Не сильный, но изнурительный. Не выходя из-под козырька, бросила сумки возле ног и принялась звонить. Времени уже около семи. В душе угнездилось гадкое предчувствие, что спасти Леху не успею.
Вайденхоф не брал трубку.
Я набирала номер раза три и долго слушала длинные гудки. Брызги воды, капающей с козырька, успели вымочить кроссовки. Пришлось прижаться к стене.
Прижалась и почувствовала, что прилипла. Попыталась оторваться. Раздался треск. Майка и шорты с трудом отделились от окрашенной стены. Тьфу ты – не заметила предупреждающую табличку. Вот досада! Теперь на спине и шортах, обтягивающих ягодицы, будут красоваться серые неровные полосы. Уж если не везет, так во всем!
Вайденхоф не откликнулся. Наверное, сидит в кресле-каталке, слушает телефон и не хочет поднимать трубку. Потому что ему нечего мне сказать. Он так и не узнал, кто такой Морис Фурнель.
М-да-а…
Вот я и в Греции, а что толку? Где Бейкер? Вокруг меня – сплошная стена дождя, небо затянуто серой завесой. Хорошо хоть самолет успел приземлиться. А то запретили бы посадку и отправили куда-нибудь в Италию…
В Неаполь…
Я горько усмехнулась.
Рядом со мной было немало отдыхающих, на лицах которых читалось разочарование… Вот глупые! Пускай сегодня идет дождь, но завтра погода разгуляется. И они будут купаться, загорать, разглядывать руины Парфенона или бродить по Акрополю.
А что завтра буду делать я?
Рыдать на берегу Средиземного моря? Если к тому времени не сойду с ума от душевных терзаний и самобичевания…
Когда-то инструктор по скалолазанию дядя Петя, глядя, как я карабкаюсь по болдерингу, повторял: «Овчинка выделки не стоит». Я слышала это, злилась и гнала себя по самому трудному маршруту.
Дядя Петя давно не вспоминает свою присказку. Я лазаю по болдерингу и тренировочным скалам наравне с мужчинами, уступая им только в выносливости. Но мне на Эверест и не надо. Мои вершины не бывают выше двухсот метров. Техника, силовая выносливость – вот мои козыри.
