Мне нужен внутренний рейс до Крита! Согласна на билет любого класса, даже на багажный отсек! Только вылететь надо немедленно!
На электронном табло, занимающем всю стену, напротив каждого рейса стояла убийственная надпись:
Вылет задерживается.
Сумки выпали из рук и грохнулись о вымощенный плитами пол терминала. Я обернулась.
За окнами – настоящий потоп. Не видно ни людей, ни автомобилей. Вообще ничего…
Возле кассы толпились отдыхающие, рейсы которых задерживались. Слышались едкие английские реплики, отрывистая немецкая речь. Туристы торопились домой.
Пробиралась к кассе, орудуя локтями, – не зря частенько езжу в наших троллейбусах. Иностранцы были незнакомы с этим видом борьбы, поэтому охали, расступались, и вскоре я очутилась возле окошка.
– Мне нужно попасть на Крит!
– К сожалению, рейс на Крит перенесен на неопределенный срок.
– Мне очень нужно!
– Могу вам только посочувствовать, но самолеты в такую погоду не летают.
– Вы не понимаете… – с жаром воскликнула я. Суровая гречанка лет тридцати пяти прервала весьма резко:
– Уважаемая! Мы за безопасность пассажиров. Хорошенько подумайте, что для вас будет лучше: подождать несколько часов или расстаться с жизнью под обломками горящего лайнера?
Ее слова отрезвили меня.
– Погода нам не подчиняется, – добавила она. – Управлять ею мы пока не научились.
– Когда возобновятся рейсы?
– Синоптики обещают прояснение не раньше полуночи. Простите.
До полуночи – целых четыре часа!
Вот она – ирония судьбы! Я знаю, где искать Бейкера, но добраться туда не могу. Будто брела без воды по пустыне, наконец обнаружила колодец и вдруг поняла, что до далекой воды не дотянуться. Руки коротки. Можно прыгнуть в колодец, напиться вдоволь и остаться в нем навсегда. А можно не дергаться и умереть от жажды…
Куртка давно согрела меня, даже сделалось жарко. Майка вроде подсохла. Я сняла пуховик и, свернув, затолкала в сумку.
Должны существовать и другие пути! До острова наверняка можно добраться морем!
Я купила на книжном лотке карту Греции. Выяснив масштаб, прикинула расстояние. От Афин до Крита около трехсот километров…
Даже если корабль будет нестись со скоростью сто километров в час, раньше одиннадцати я до Крита не доберусь. Слишком поздно.
Выходит, только самолет. Если авиакомпании боятся непогоды, значит, нужен частник.
* * *
Маленький аэродром располагался в пятнадцати километрах к северу от Афин. Несколько потрепанных ангаров жались друг к другу неподалеку от низких холмов. Дождь не прекращался. Выйдя из такси, я по щиколотку провалилась в грязь.
Ангары были заперты. Обходя их, я опять промокла насквозь.
За ангарами обнаружилось двухэтажное здание. Окна горели лишь на первом этаже. Ступив через порог, я очутилась в грязном помещении, сильно напоминающем ковбойский салун. Оказалось – бар.
Грузноватые, грубоватые мужики пили как лошади, громко разговаривали и так же громко гоготали над глупыми шутками. Дым от папирос стоял столбом. В воздухе – устойчивые запахи пота и перегара, сдабриваемые ароматом из приоткрытой двери туалета.
Я оставила сумки возле дверей и, заткнув нос, прошла к стойке бара.
Абсолютно седой старик-карлик удивленно посмотрел на меня и спросил:
– Что будете пить?
– Скажите, вы не знаете, куда подевались все пилоты? – прогнусавила я, не рискуя разжать нос.
– Если вы перестанете мычать, я, может, наконец пойму, что вам налить, – откликнулся бармен.
Пришлось разжать пальцы. От окружающей вони закружилась голова. Я едва не потеряла сознание, но устояла.
– Скажите, где мне найти пилотов? – спросила я, с трудом концентрируя взгляд на бармене.
– Как где? Вот они! – И он показал рукой на орущую свору за моей спиной.
В зале я не разглядела ни одного трезвого лица. Страшные пьяные рожи, напоминавшие шайку разбойников.
– Простите, но как же они управляют самолетами?
– А они сегодня никуда не собираются, – ответил бармен. – Вы посмотрите, что творится на улице!
Я заставила себя повернуться к пьяной толпе за столиками.
Ни единого проблеска… Хотя бы один потягивает пиво, заботясь о печени. Пили залпом. Греческая водка ципуро уничтожалась бутылка за бутылкой. Пустая тара каталась по полу.
– Джентльмены! – крикнула я. – Извините!…
Мой голос утонул в беспорядочном гаме, как мышиный писк в грохоте симфонического оркестра. Я обернулась к бармену.
– Сколько стоит это блюдо с орешками?
– Орешки бесплатно. Блюдо – пять евро.
Я кинула на стойку десять, взяла блюдо, подняла над головой и с силой швырнула на пол.
Блюдо взорвалось словно бомба. Арахис полетел в разные стороны. Мужицкий гам как будто обрезало. Десятки глаз уставились на меня.
– Джентльмены! – громко произнесла я, улыбаясь. – Кто из вас окажется самым любезным и доставит меня на остров Крит? Любезность будет щедро оплачена!
– Чего? – спросил кто-то.
– Денег много дам!
Повисла пауза. Мне показалось, что в некоторых глазах появилась заинтересованность. Блеск…
– Да пошла ты… со своими деньгами! – ответил кто-то.
– Свихнулась девка!
– Нам жизнь дороже!
Выкрики усилились. Все дружно соглашались с тем, что я – чокнутая баба, что никаких денег не стоит риск поднять самолет в такую погоду.
Кажется, промашка вышла. А блеск в глазах – из-за анисовой водки.
Я посулила им две тысячи долларов, но меня послали еще дальше.
– Поймите, это вопрос жизни и смерти! – надрывалась я.
Никто не хотел слушать.
Отчаяние овладело мною, и тут мой локоть тронул бармен. Повернулась. Он поманил меня пальцем. Я перегнулась через стойку.
– Поговорите вон с тем пилотом, что спит в углу, – посоветовал он. – С ним у вас что-нибудь получится.
Человека, уткнувшегося лицом в стол, я разглядела, только когда приблизилась к нему. На нем был грязный комбинезон с надписью на спине «Люфтганза». Длинные с проседью волосы рассыпались по плечам. Рядом стояла наполовину опустошенная бутылка.
– Извините, мистер… мистер…
– Обращайтесь ко мне «герр», – раздалось из-под волос. Он поднял голову и посмотрел на меня туманными глазами. – Ты кто?
– Меня зовут Алена. Я хочу предложить вам две тысячи долларов.
