– Где ты? Ведь я обязательно отыщу тебя. И буду долго, с удовольствием резать.
Я не выдержала и заплакала. Прямо в трубку. Бейкер, несомненно, наслаждался, а я ничего не могла поделать. Сил не осталось противостоять этому зверю…
И тогда трубку взял Леха.
– Послушай ты, мразь! – сказал он по-русски. – Не знаю, понимаешь ли… Но вот это должен понять… – И Овчинников произнес резко, с оттяжкой: – Ф-фак ю-у!
Он выключил телефон и обнял меня. Я – все лицо в слезах – уткнулась в его грязную рубашку. Он поцеловал меня в щеку, погладил мои волосы.
– Держись, Алена. Не верю, чтобы такая девчонка раскисла у самой цели.
Я почувствовала внезапный прилив нежности к нему.
Почему мы разошлись? Он ведь пил только из-за того, что я мало бывала дома. Тренировки, архив, заграничные командировки… Каждый вечер, день за днем. Эх я! Выходит – и впрямь такая жена…
Я впилась в его губы, и он ответил на поцелуй…
* * *
Мы бежали по склону, низко пригибаясь к камням и скрываясь за ними. Вертолеты носились над долиной, но нас пока не обнаружили.
Кларк не брал трубку. Два раза звонила прямо на ходу. Значит, что-то произошло либо что-то не складывается. В любом случае, только на него вся надежда.
Наемники разделились на группы. Каждая двинулась к определенной горе. К подножию нашей подошли пять человек. Они пока далеко внизу и еще не видят нас, но теперь нам с Лехой нечего и мечтать о привале. Сзади будут поджимать стрелки-альпинисты.
И мы упрямо карабкались по склону, который становился все круче. Разреженный горный воздух давал о себе знать.
Я частенько поглядывала наверх. Пещеру со склона не видно – только козырек. Он приближался, правда, не так быстро, как нам бы хотелось.
Скоро в ход пошло альпинистское снаряжение. Перед нами вырастали короткие крутые откосы, которые трудно обойти. В промежутках между вертолетными рейдами я карабкалась на них, крепила наверху веревку и помогала подняться Алексею.
Наконец мы остановились перед отвесной стеной. Это последняя преграда, которую необходимо преодолеть, чтобы добраться до гробницы. Но сил на подъем не осталось. Нужен отдых.
Тяжело дыша, я повалилась у стены. Захватывающая дух панорама гор не трогала душу. Сейчас все мысли только об одном – как преодолеть последний участок?
– Смотри, – вдруг сказал Овчинников, указывая на что-то рядом с собой.
Я подползла к нему на коленях. Подняться не хватило сил.
На каменной стене виднелись едва заметные знаки. Я стерла ладонью пыль, и нашим глазам открылась надпись на минойском иероглифическом языке, запечатанная изображением двойной секиры.
– Символы похожи на те, что покрывали запястье руки Героса, – сказал Овчинников.
– Все правильно. Их оставили по его приказу. – Я попыталась перевести короткий текст. – Царь Герос повелевает тебе… остановиться
– Что это означает?
– Согласно легенде, царь велел расставить вокруг пещеры ловушки, чтобы никто не мог пробраться к Эндельвару. Видимо, эта надпись – предостережение.
Мы подняли головы, внимательно разглядывая отвесную стену. Ее поверхность покрывала сеть глубоких трещин. По опыту знаю, что по таким нетрудно карабкаться. Только почему-то эта стена мне казалась искусственной. Какой-то ненастоящей… Хоть режьте меня, хоть пытайте электрическим током, но она напоминает кафельную плитку на кухне!
– Эта стена и есть ловушка, – сказала я Овчинникову.
– Проклятье… Может, лучше ее обойти?
– Может. Только…
Я посмотрела вниз и увидела среди камней одного из преследователей. Он мелькнул и пропал. Когда наемники поднимутся вон на тот скошенный гребень, мы будем у них на виду.
– У нас нет времени на обход… – промолвила я. – Подожди-ка! В тексте Гомера имелись подсказки, как пройти ловушки.
Я скинула рюкзак и достала кальку с текстом легенды.
– Так… Здесь говорится, что живую скалу победят бычьи рога.
– Что это значит?
– Понятия не имею… – Я снова посмотрела на стену. – Через десять минут, может и меньше, наемники взберутся на тот гребень и обнаружат нас.
Я достала из рюкзака несколько закладок и крючьев, прицепила их к поясу. Еще молоток… и достаточно. Рюкзак пришлось бросить.
– Надеюсь, ты уверена в том, что делаешь, – сказал Алексей.
Я молча глянула на него и полезла вверх
* * *
Стена как стена. Самые обычные трещины и зацепы. Почему они показались мне подозрительными?
Прошла метра четыре, вставила закладку, привязала к ней веревку.
– Алена, нужно поторапливаться! – напомнил снизу Леха.
Да знаю я! Если бы не сообщение о ловушке… Почему Гомер назвал скалу «живой»? Метафора? А при чем тут бычьи рога?
Метров через десять я закрепилась, подала сигнал Овчинникову. Леха лез осторожно и старательно. Сумеет пройти. Участок не сложный.
Я стала карабкаться дальше.
На высоте пятидесяти метров, когда взялась за очередную зацепу – обычную, ничем не примечательную щель, раздался угрожающий щелчок. В следующий миг кусок скалы размером с кирпич резко выдвинулся, едва не ударив меня в лицо. Благо успела убраться в сторону, иначе долбануло бы, словно кувалдой, и точно сбросило со скалы.
– Ничего себе, шуточки! – ободрила я себя, успокаиваясь.
Камень вернулся на место. Будто ничего не произошло.
Осторожно обошла его, одолела еще два метра. Когда опустила ногу на скальную ступеньку, та неожиданно подалась, и ступня соскользнула.
Я повисла на одних руках, отчаянно нащупывая опору. Теплый ветер трепал волосы.
Вот они – минойские ловушки! Для скалолаза нет ничего хуже, чем ненадежный камень или треснувший карниз. Я всегда проверяю любую зацепу, прежде чем довериться ей. Но ловушки были устроены так хитро, что не срабатывали, пока на камень не перенесешь вес тела.
Однако это были цветочки.
Когда прошла еще метров пять и взялась за следующую зацепу, наверху вдруг открылось отверстие размером с мою голову. Из него выкатился черный шар, напоминающий пушечное ядро, и тяжело ухнул прямо на меня.
Я отскочила, одновременно закричав:
– Леха, в сторону!
Овчинников увернулся за какую-то долю секунды до попадания. Шар упал к подножию стены и с глухим стуком покатился вниз.
В этот момент на скошенном гребне появились преследователи.
Не заметить нас было трудно. Два таракана, ползущие по отвесной скале…
– Леха, быстрее! – закричала я, увидев, как наемники резво бросились к нам.
