Чудо уже произошло, осталось лишь вдохнуть в тело жизнь.
Но Вера лежала бездыханная и неподвижная. И красные отблески огня продолжали играть на ее лице.
Что дальше? Я сделала все, что смогла.
Или не все?..
Проснулась оттого, что острый камень впился в бок, словно пытаясь добраться до печени.
Резко поднялась.
Костер потух, слабая струйка дыма тянулась к небу. Озеро безмолвствовало. В нем отражались укрытые туманом деревья и ясное небо.
В первый момент подумала, что вчерашний кошмар мне приснился. Так не соответствовали жуткие воспоминания жизнерадостному утру. Но, повернув голову, увидела бледную Верочкину руку и содрогнулась.
Что же делать дальше?
Этот вопрос преследовал меня неотступно. Я нашла Веру, могла вернуться домой, но как смотреть в глаза маленькому Кирюше? Что ему сказать на обычный детский вопрос: когда вернется мама? Правду? Но я знаю, что он почувствует. Потому что сама испытала подобное, когда мне было семь…
– Вера-а, – позвала я, втайне надеясь, что она ответит. – Прости меня, не уберегла… Как мне жить дальше? О гибели мерзавца Бейкера горевала целых полгода, а о тебе?..
Поплелась к озеру умываться. Разделась до пояса, ополоснулась ледяной водой. И в ней, как в зеркале, отразилась татуировка на плече.
Забыв про водные процедуры, принялась рассматривать рисунок.
Участок кожи с татуировкой покрылся зудящей коркой, но рисунок просматривался. Красный и черный лев раскрыли друг на друга страшные пасти, вытянув когтистые лапы. Это древний символ, сказала татуировщица-маори. Только она не ведала, что он означает.
Татуировка черного льва появилась не случайно. Я сама просила. В тот момент мною владела мысль о «мертвой воде», и я посчитала, что будет круто обзавестись символом этой субстанции. Но в нагрузку мне достался еще и красный лев…
Погладила плечо с татуировкой. По коже словно ежик прокатился.
На рисунке красный и черный лев борются, их антагонизм очевиден. О противостоянии свидетельствуют горящие глаза, кровожадные когти… Но львы являются единым целым. Нижние части их тел переплелись, словно девичья косичка.
– Если черный лев означает «мертвую воду», – пробормотала я, трогая пальцем нарисованные клыки, – тогда красный лев… Стоп! Но это невозможно!
ЖИВАЯ ВОДА!
Красный лев означает «живую воду»! Ноги подкосились, я едва устояла. Теперь понятен смысл, которого не ведала татуировщица-маори. Я получила на плечо символ единства «живой» и «мертвой воды». Одна – убивает, другая – воскрешает. Одна без другой неполноценны. Их объединение творит невероятные чудеса… Просто сказочные! Божественные. Близкие к запретной черте дозволенного человеку…
Две воды, два «льва» способны поднимать мертвых. Только вместе они совершают божественное чудо! Да, только вместе. «Мертвая» затягивает раны, но без «живой» не в силах пробудить в человеке жизнь. «Живая» восстанавливает мозг и заставляет биться сердце, но долго ли проживет человек, у которого из открытых ран хлещет кровь?
Да, точно! Именно так в легендах объяснялось единство двух «львов». Двух уникальных субстанций, на поиски которых, если сложить жизни всех алхимиков, потрачены тысячи лет.
И один человек из средневековой Европы все-таки добился результата! Невозможно поверить, что Ганеш смог выделить «мертвую воду», но вряд ли Бейкер лгал. Не мог он лгать. Не было смысла обманывать женщину, которую он собирался отправить в гроб.
Я продолжала стоять на берегу, пораженная своими мыслями. Повернулась к озеру спиной, посмотрела на Верочку. Издали еще больше казалось, что она просто уснула.
Не хотелось думать дальше. Я боялась напрашивавшегося продолжения. Но мысли, как мыши подпольем, уже овладели моим сознанием.
Знал ли Ганеш о том, как выделить «живую воду»?
Несомненно знал! В этом и состоит сакральный смысл последней фразы Ганеша, которую он выкрикнул из пламени аутодафе. Он кричал, что вместо двух львов Мейфарт получил пепел укротителя.
Два льва. Черный и красный.
Ганеш знал о «мертвой воде». Более того, он называл себя «укротителем львов». Он получил «мертвую воду». И знал – КАК ПОЛУЧИТЬ ВОДУ ЖИВУЮ!
Мне сделалось трудно дышать. Страшные, запретные мысли летели, я едва поспевала за ними.
Ганеш использовал «мертвую воду», чтобы соединить голову сына с туловищем. Израсходовал драгоценную субстанцию, на которую зарился Мейфарт, и тем самым вызвал гнев последнего. Он истратил воду на убитого сына не потому, что его скорбь была велика и он не мог смотреть на изувеченное тело. Нет…
Алхимик надеялся ОЖИВИТЬ юношу! Он подготовил его к применению «живой воды».
Только не успел выполнить задуманное. Инквизитор схватил его.
Теперь понятно, почему сын оказался на костре вместе с отцом. Для людей – а для церкви тем более! – он казался зомби, готовым подняться из могилы в полнолуние. Еще не живой, но уже не такой мертвый, каким должен был быть.
Если существует вода «мертвая», то должна существовать вода «живая»!
Не знаю, где ее найти.
Я наклонилась к Верочке и поцеловала холодный лоб.
– Я тебя вытащу, – произнесла ей на ухо. – Вытащу, где бы ты сейчас ни находилась!
Часть III
Швейцарский ворон
Глава 1
Проблемы непрошеной гостьи
Я выбиралась из заповедного леса тем же путем, которым вел меня туда Глюки. Или, по крайней мере, мне так казалось. Вроде все правильно. Вершины горного хребта Раукумара остались за спиной. Шла по тем же топям, продиралась через папоротники. Двигалась под теми же густыми кронами, из-за которых не видно и клочка неба.
Сложность в том, что пути туда и обратно всегда сильно различаются. В этом нет никакого фокуса. Те же деревья, поваленные стволы и затопленные низины, но смотришь на них уже с другого ракурса. Ничего. Этот заповедник не сибирские леса, у которых нет ни конца ни края. Выберусь.
Верочку тащила на спине. Тяжело. Через час в коленках появилась боль, поясницу заломило. Но я упрямая. Дедушка мне все время говорил: «Тебе, Алена, хоть кол на голове теши… Уж если делаешь что-то неправильно, так назло всем доделаешь свою гадость до конца, сколько тебя ни отговаривай. Прямо как отец твой, ей-богу…»
На очередном привале сгрузила тело Верочки под дерево, сама уселась под другое. Со стороны могло показаться, что две подруги отдыхают после похода за грибами, только одна прикрыла глаза.
Хотелось есть. Опять сутки во рту не было ни крошки. Отправляясь в лес, я запаслась крекерами, обжаренными кусочками курицы, другой провизией, но, после того как мою сумку стащил Барсик, в ней остались только рваные обертки и следы его грязных пальцев.
