Когда мы оказались на другом берегу, поднялись по откосу и въехали в тайгу, я словно уперся в стену. Чаща была настолько плотной и густой, что ни о каком продвижении вперед нельзя было даже думать, по крайней мере в такой темноте. Кроме того я чувствовал, что если немедленно не разведу костер, то отморожу либо руки, либо лицо, либо то и другое.
- Все! Приехали! - устало сказал я, сворачивая на крохотную полянку, окруженную пышными елями. Подходящее место. Костер не будет виден со стороны.
Я спрыгнул со снегохода и приложил ладони к двигателю. Сквозь войлок варежек повалило тепло. Ка-а-аааайф!! Существо на пассажирском сидении вопросительно наблюдало за странным поведением человека.
- Приехали! - повторил я. - Слезай, чурка, сейчас ужин будет.
Я наломал сухих веток, разжег костер, собрал из сучьев опору, на которую подвесил котелок. Когда наваленный в него снег растаял, я высыпал в кипящую воду треть кулька риса. Все это время Бульвум не слезал со снегохода, наблюдая за мной с выражением скуки на лице. Сначала я на него не реагировал, потом начал злиться. Ишь, какой барин! Мог бы потаскать валежника, не переломился бы.
Я подошел к нему с наиболее демонстративным образцом, которых требовалась еще пара охапок, и стал объяснять, что это такое и где добывается. Пока я размахивал руками, указывая на ели, Бульвум смотрел на меня, словно на идиота. Причем во взгляде было столько грусти, словно идиотом я был неисправимым.
- Тьфу, образина! - плюнул я с раздражением, повернулся к нему спиной и отправился сам ломать ветки. Тишину леса позади меня разорвали куцые хлопки. Я обернулся.
Бульвум аплодировал. Высовывающиеся из пуховика длинные лапы шлепались друг о дружку, в точности повторяя мой жест над трупом верзилы. С какой-то стати это чучело решило наградить меня овациями. Ишь, с характером тварь. Ох, чую, намучаюсь я с ним!
За свое поведение риса он не получил. Черпая ложкой кашу из котелка, я намеренно громко охал и нахваливал варево, однако пришелец в красном пуховике к радостям желудка интереса не проявил. Может, и не ест он рис. Но я тогда не знаю, чем он питается. Святым духом, наверное. Пусть им и кормится.
После ужина меня начало клонить в сон. Я обещал себе, что посплю всего час, чтобы только сбить дремоту и снова сесть за руль, и прилег в сугробе возле костра. Бульвум остался сидеть на снегоходе, ссутулившись, глядя в темноту. Спать не собирался. Выспался в своей криокамере на сотню лет вперед. У меня криокамеры не было, мне мяли бока лагерные нары… На этом сравнении веки нашли друг друга, и я провалился в глубокий сон.
* * *
Меня разбудил скрип снега под чьей-то лыжей. Я дернул головой, открыл глаза, и мне в верхнюю губу уперся вороненый ствол охотничьего ружья.
- Ну, ну, не рыпайся! - произнес кто-то картаво и крикнул в сторону: - Рябой, он вроде без оружия! Ты кто, шваль?
Меня подмывало задать встречный вопрос, впрочем хватило благоразумия промолчать. Я шевельнул глазами, оценивая обстановку, и она мне очень не понравилась. Вместо часика я продрых в сугробе всю гребаную ночь и встречал сейчас мутный рассвет. Надо мной возвышался угрюмый мужичок с куцей порослью на лице, в рыжей собачьей шапке, полушубке и валенках. Чуть поодаль по маленькой полянке, на которой была разбита наша стоянка, с зажатым под мышкой ружьем небрежно прохаживался второй мужик - невысокий, деловитый, напевающий под нос старую песенку хриплым прокуренным голосом. У обоих на спине висело по вещмешку и свернутому спальнику. Из вещмешков торчали соболиные хвосты.
Моего чучела нигде не видать.
- Хороший "Буран", - буднично прохрипел Рябой, осматривая снегоход. - Тыщ за двести пятьдесят можно продать… дом хрустальный на горе для нее…
Я попытался разогнуться, но мужичок в собачьей шапке толкнул меня стволом обратно в сугроб.
- Лежи! - грозно приказал он. - Не то башку снесу!
- Родники мои серрребрянныи! - прохрипел Рябой, проверяя ручной тормоз и крутя рукоять газа. - Зал-л-латые мои россыпи!
- Я слышал, - осторожно подал я голос, - что сезон охоты на соболя еще не открыт. А, мужики?
- Ишь какой умный сыскался, - усмехнулся Рябой, оставляя снегоход и направляясь ко мне. - Еще есть что сказать?
- Слышь, Рябой, у него какой-то номер на фуфайке. Вот здесь, смотри… - Мужичок дернул за мой воротник.
Нахмурив брови, Рябой пару секунд сводил в голове концы с концами.
- Хм, беглый зек… дом хрустальный на горе для нее-е… ну тогда его точно не хватятся. Точнее, хватятся, но не огорчатся.
Я понял, что ради завладения снегоходом меня решили не оставлять в живых. Более того, так решили с самого начала, когда эта парочка подходила к полянке, или еще раньше, когда шла по следу траков… Во я попал!
Краем глаза я оглядел мятый снег вокруг себя. Неприметной трубы, в обнимку с которой я укладывался в сугроб, нигде не было.
- Мужики… - начал я, тщательно подбирая каждое слово. - Вообще я офицер, выполняю специальное задание. Вы в курсе, что сейчас творится в тайге?
- В тайге сейчас зима! - заметил картавый, не сводя с меня ружья.
- В тайге нет связи с большой землей, небо захватили НЛО, а по лесу бродят космические пришельцы. Неужели вы ни на кого не наткнулись? Вам просто повезло. Если вы сейчас же меня не отпустите, причем вместе со снегоходом, то существует большая вероятность, что через трое суток вам будет не до соболей и двухсот пятидесяти тысяч. Вы будете валяться мертвыми с изъеденными язвой лицами и выпавшими зубами, потому что вас сожрет внеземной вирус, как и все в округе.
Про вирус я, конечно, малость загнул, ничего конкретного о нем неизвестно, просто надеялся придать словам драматизма.
Мое воззвание до них не дошло. Главарь банды презрительно лыбился.
- Ты напугался, Петюня? - притворно-тонким голоском спросил Рябой у подельника. - Я страсть как напугался!
- Я не понял, - морща неандертальский лоб, сказал мужик в собачьей шапке. - О чем он?
- Я вам только что сообщил сведения государственной важности. Бумаги с печатью и личной подписью президента у меня, к сожалению, нет, но я говорю правду. Вы можете меня порешить ради паршивого снегохода, но потом припомните эти слова, да только будет поздно…
Рябой наклонился и похлопал меня по плечу.
- Не надо, мужик, - прохрипел он с фальшивой улыбкой. - Не лепи горбатого. Я все понимаю. Когда узнаешь, сколько тебе осталось, хочется потянуть время. Но мы не можем оставить тебя в живых. Чтобы ты потом в ментовке наши рожи взахлеб живописал? Не можем, пойми. А нам очень нужен этот "Буран", очень.
Его подельник взвел один курок.
Я непроизвольно отодвинулся от направленных на меня спаренных стволов, так и сяк прикидывая, как уйти из-под выстрела, как добраться до этого ублюдка с ружьем и вырвать ему кадык. Но позиция у меня была очень неудачная - лежа на снегу, ноги вялые после сна. К тому же Рябой страховал напарника и при случае мог использовать свою "горизонталку".
