— Вот она, церковь Престола, — послушно сообщил Даймон, когда добрались до крыльца. Ему было приятно произнести это, ведь он еще на шаг приблизился к исполнению главного приказа.
— Не смей упоминать при мне это поганое название! — неожиданно взревел Баструп, воткнув ствол бластера Даймону в ребра. — Ты хотя бы знаешь, какие слова произносишь всуе? Тебе хотя бы известно, кто такие престолы! Нет? А вот мне довелось однажды с ними столкнуться. Они испепелили целый флот звездолетов. ФЛОТ! Немногие выжили в том побоище, я был в их числе…
Он убрал пистолет и осклабился. Под мерклым светом заорбитальной крепости, которая заменяла луну, его жуткое лицо с тяжелым лбом, провалившимися глазницами и почти отсутствующим носом сделалось еще страшнее.
— Но больше такого не повторится, — произнес орк, постучав в дверь церкви. — С тех пор одни престолы распилились, другие провалились в вечный сон. Так что не будет вам помощи, краснокровые, не будет…
Дверь распахнулась, в проеме показалась фигура старого священника.
— Кто пришел на порог храма господнего в столь поздний час? — осведомился он старческим ломающимся голосом и в следующий момент рухнул на пол с перерезанным горлом.
— К тебе, пес, пришла кровавая старуха, — сказал Баструп в коченеющее лицо мертвеца, вытирая нож о его одежду.
Даймон услышал в глубине себя далекий возмущенный вопль. Он был коротким — кольнул и исчез. Чей это был крик? Неужели его? Похоже на другого человека. Сам Даймон не мог возмутиться, потому что ничего не чувствовал. Да и задача у него сейчас другая: он должен выполнить приказ.
— Чего озираешься, как затравленный? — окрикнул с порога орк. — Затащи внутрь эту дохлую шавку, чтобы с улицы не видели! Да пошевелись же, кукла гребаная!
Даймон втащил труп внутрь, закрыл дверь. Потом зачем-то сложил ему руки на груди.
Внутреннее убранство маленькой церкви было небогатым. Первым делом Баструп сорвал крест с алтаря, бросил на пол и ударил по нему каблуком. Посчитав миссию святотатства выполненной, он стал вышагивать по каменному полу, что-то бормоча под нос, кажется, считая плиты. Затем остановился и встал на колени, — Какие же вы, люди, недалекие! Строите свою богадельню на фундаменте древнего храма орков. Желаете унизить чужую веру, топтать ее ногами. А только неведомо вам, что фундамент является частью комплекса, и в нем спрятаны сюрпризы, которые только и ждут своего часа.
Он достал из кармана фонарик, испускающий фиолетовый свет, и направил луч на половые плиты. Две из них, клацнув, неожиданно поднялись в воздух с приглушенным гудением. Они повисли в полуметре над полом, открыв темное жерло неизвестного колодца. Из отверстия дохнуло холодом, сыростью и гнилью.
Если формой человеческих храмов являлась башня, обозначающая устремление к созвездию Волка, к богу, то орочьи святилища имели форму глубоких колодцев, которые символизировали устремление к Бездне и ее хозяину, живущему там. Согласно «Апокрифам», орки совершали над колодцами кровавые обряды и сбрасывали вниз еще живые жертвы.
Пока Даймон стоял на краю и смотрел на рукотворную бездну, оставшуюся от прежних хозяев планеты, Баструп установил на стенке колодца автоматический бур, который сам засверлился в каменную кладку. Снаружи осталось только прочное стальное кольцо. К нему орк прицепил миниатюрный карабин с нанонитью, тянущейся к его поясу, — под одеждой пряталась катушка. Закончив приготовления, пришелец сгреб Даймона за отвороты куртки и подвесил над пропастью колодца.
— А может, бросить тебя вниз, в объятия Баратрума? — спросил он.
— Нет! Невозможно!! — взмолился Даймон. — Я еще не выполнил приказ!
Баструп как-то странно посмотрел на него, сказал что-то совсем непонятное на своем наречии и, продолжая держать Даймона за грудки, прыгнул в колодец. Тяжелые половые плиты над их головами опустились на свои места, тьма накрыла две падающие в бездну фигуры.
Почти сразу после того, как Даймон и Баструп покинули дом, Paп множественным голосом приказал:
— Вон из комнаты.
— Изжарить его, повелитель? — с надеждой спросил оставшийся орк дрожащим голосом. У этого чернолицего носа не было вообще, на его месте зияла дыра, края которой шевелились при дыхании.
Демон не удостоил помощника ответом. Словно не слышал. Он накинул капюшон, полностью скрыв лицо, и опустился на колени. В этом положении замер — огромная фигура, закутанная в черную, как ночь, мантию. Чернолицый некоторое время испуганно смотрел на своего хозяина, затем вытолкнул Ротанга в соседнюю комнату и тихо-тихо закрыл дверь. Последнее, что увидел Зверолов-старший, — остроугольные темные знаки, из ниоткуда возникшие на полу перед Рапом.
— Ну что, краснокровый? — спросил орк, толкнув Ротанга к стене. В его глухом, бубнящем голосе все еще чувствовался страх после общения с сенобитом. — Готовься к смерти.
Он еще раз боязливо оглянулся на дверь, затем наклонился и зашептал:
— Недолго вам, людишкам, ходить неприкаянными. Скоро к вам придет новый бог, наш великий и всесильный Повелитель Мрака. Скоро, скоро наши армии перейдут границу, черная волна накроет Верхние миры. И померкнут звезды, и кровь потемнеет в ваших жилах, а в сердцах поселится вечный страх.
— Можешь не стараться в словоблудии, я все равно не верю в богов, — ответил Ротанг.
— Веришь или нет — путь один! — шептал чернолицый. — Вот этой самой рукой я вспорю твое брюхо и вытащу внутренности.
— И этим меня не проймешь. Я не боюсь смерти, мой разум подготовлен к ней. Если она случится, то мой дух возродится в новом человеке, и этот человек найдет тебя, куда бы ты ни спрятался, поганый орк!
Подобный ответ несколько смутил чернолицего. Он отстранился, но затем, что-то сообразив, вновь приблизил лицо к Ротангу.
— Бесстрашный, да? Но я знаю, чего ты боишься. Ты боишься за своего сына! Вы, людишки, привязаны к своим родственникам. Жены, дети, семьи… В них ваша слабость! — Он вытер огромным запястьем дыру на месте носа. — Когда твой сын вернется, я выпотрошу его первым. Прямо у тебя на глазах. А затем вкушу его плоти.
Ротанг жестко посмотрел охраннику в глаза. Взгляд был таким пронзительным, что орк на мгновение отпрянул и растерянно выставил перед собой ствол бластера.
— Не смотри на меня так, человечишка! — сквозь зубы произнес он.
— Чем тебе не понравился мой взгляд?
— Перестань так смотреть! Смотри по-другому!
— Я по-другому не умею.
— Я сказал перестань! Я вырву твои глаза вместе с головой!
Ротанг перевел взгляд на противоположную стену. Туда, где висела голова убитого им ластодонта. Крупное животное, двенадцать тонн живого веса, от его поступи сотрясается земля, его челюсти способны размолоть камень.
— Ты еще жив только потому, что повелитель каким-то образом собирается использовать тебя и мальчишку, — говорил чернолицый, скалясь, — потом он заберет вашу кровь, а мы заберем ваши внутренности. О, да! Они вкусны, внутренности человека, особенно легкие и печень.
