И наступил хаос.
Часть третья
АГРЕССИЯ ИЗ БЕЗДНЫ
1
Ковчег Алых Зорь
Даймона разбудило громыхание решетки. Он открыл глаза и сел на топчане, плохо соображая, где он и что происходит. Вязкий дремотный сон медленно уходил, унося тревоги и переживания вчерашнего дня. Людей и существ, с которыми довелось столкнуться накануне, словно накрыло туманной дымкой. Их облики стерлись, а слова и действия потеряли остроту. И даже смерть отца уже не являлась к нему с такой болью. Незамутненным остался только образ девушки с бриллиантовой диадемой в волосах. Ослепительной девушки, которая позволила взглянуть на нее и позволила с ней заговорить.
Над алой долиной царила ночь. Юноша различил за решеткой блеск панциря и крест на плече. Рука паладина с лязгом распахнула дверь, впустив кого-то в темницу. Дверь захлопнулась. Даймон было обрадовался, что вернулась Серафима. Но затем понял, что ошибся. Посетитель был высоким, его шаг — тяжелым и совершенно не девичьим.
— Здравствуйте, — осторожно произнес Даймон. — Вы не могли бы представиться, а то мне жутковато находиться в темноте с неведомо кем.
— Ой, — напугался незнакомец. — Кто здесь?
— Я. Меня зовут Даймон.
— А что ты тут делаешь, Даймон?
— Да вот спал, — признался юноша. Прятавшийся во тьме незнакомец усмехнулся:
— Здесь есть где умыться, Даймон? А то я весь в саже перемазался, пока выбирался из подбитого катера.
— Да, конечно. Там сзади есть небольшой источник. Можешь взять мое мыло, оно осталось там же, на бортике.
— Уф, спасибо.
Некоторое время из глубины пещеры доносились плеск воды и довольное фырканье. Затем шумы стихли, незнакомец вернулся к Даймону.
— Слушай, забыл спросить, — сказал он, — ты, случайно, не паладин?
— Нет, — печально ответил юноша. — Я — предатель. Я предал Союз и человечество.
Незнакомец хихикнул.
— Забавно, — сказал он, — ты, наверное, вселенский монстр, раз тебе такое по плечу.
Чиркнула старомодная спичка, и в нос брызнул запах серы. Робкий огонек развеял пещерную тьму. Даймон подался к человеку, жадно вглядываясь в его живое лицо, беспокойные глаза и тонкие иронично сложенные губы, а тот, в свою очередь, разглядывал лицо Даймона.
— Откуда ты взялся, Даймон?
— Я? С Роха.
— А где это?
— Пограничная система.
— Значит, ты не местный?
Спичка потухла. Незнакомец выругался и зашуршал чем-то в темноте. Затрещала разрываемая ткань. Вновь вспыхнула спичка, от которой занялся импровизированный факел — кусок рубашки, навернутый на палку. И в свете факела юноша увидел то, что не заметил в первый. На лбу незнакомца сидели три знакомые точки, расположенные треугольником.
— Ты — Дикий? — ужаснулся Даймон.
— Я — да. А вот ты зачем нарисовал эти точки?
— Я их не рисовал. Они сами появились.
— Не может быть. Ты, наверное, рисовал их в беспамятстве.
— Зачем мне это нужно?
— Ну, не знаю, — пожал плечами незнакомец. — Может, ты завидуешь Диким?
Даймон подумал.
— Нет, — заключил он. — Я вам не завидую. Я и не знаю о вас ничего.
— Ну вот, я так и думал! Это еще раз доказывает, что люди Верхних миров понятия не имеют, что здесь происходит. Союзные войска пришли, чтобы завоевать еще одну систему и насильно включить ее в состав Союза. А ваши церковники пытаются заставить нас верить в своего бога.
Он воткнул факел в трещину на стене и сел рядом с Даймоном на топчан.
— А разве вы не верите в Десигнатора? — спросил юноша.
— Не-а. У нас свой бог.
— И какой же он?
Пленник откинулся спиной на стену и, мечтательно глядя сквозь известковые сосульки свода, улыбнулся.
— Наш бог сильный и смелый. Он придет из глубин ущелий Виа Прима. Он освободит наш народ от гнета Союза. С планеты Виа Прима начнется новое государство, великое и прекрасное.
Его улыбка померкла.
— Но пока он где-то задерживается. Мы храним его образ в наших сердцах и с нетерпением ждем, когда он появится, чтобы повести нас на священную борьбу. Мы так часто думаем о нем, что даже наши дети рождаются с этой отметиной на лбу.
— Правда?! — поразился Даймон. — А что эти точки означают?
— Ну, они означают Святой Треугольник. Троицу. — Говорливый незнакомец повернулся к Даймону и принялся показывать пальцем на собственный лоб. — Вот эта верхняя — это сам бог. А эта левая — его близкий помощник и друг. Бог едва его не потеряет. Правая — второй друг, его сила и мощь.
— Как у Темного Конструктора? — вспомнил Даймон. — Рап есть его правая рука, а Натас — левая.
— Ты не путай! — произнес незнакомец, погрозив пальцем. — Зверь — он и есть Зверь… Ты все-таки скажи, зачем ты точки нарисовал на лбу?
— Да ничего я не рисовал! — обиделся Даймон. — Они сами появились.
— Даже у нас они не появляются.
— Ты же говорил, что они появляются у Диких при рождении.
— На самом деле нам бы очень хотелось, чтобы было так. Но… Смотри! — Он послюнявил палец и стер точки со лба. — Видишь?
Даймон пожал плечами, лизнул средний палец и принялся елозить им по лбу.
— Ну, как? — спросил он, отняв руку.
Дикий не ответил, озабоченно глядя на его лоб. Затем послюнявил палец и попробовал сам. Когда после его ожесточенного трения точки остались на месте, он попытался сковырнуть их ногтем.
— Уй! — вскрикнул Даймон, откидывая его руку.
— А еще наш бог возьмет меч на мертвой планете, и меч станет его разящим помощником. Этот меч с равным успехом разрубает дерево и броню. Перед ним нет преград. Он так остро заточен, что лезвие рассекает молекулярные связи.
— Мертвая планета? Отпечаток в виде ладони и катана, вонзенная в белую скалу?
— Ты слышал об этом?
— Я там был, — ответил Даймон и смущенно продолжил: — И взял меч.
Дикий беззлобно толкнул его в плечо.
— Да брось! Это невозможно. Его никто не может взять. Многие пытались. Он замурован в камне.
— Но я взял, — тихо промолвил Даймон. Незнакомец надолго замолчал. Зверолов подумал, что собеседник уснул с открытыми глазами, и, желая вернуть его к разговору, продолжил:
— Она хорошо заточена. Но сталь не рубит.
— И где она сейчас?
— У меня ее отобрали.
Он долго и испытывающее смотрел на Даймона, отчего юноша почувствовал себя неуютно. А потом незнакомец захохотал.
