— Натас, — выдохнул Антонио.
— Он обещал мне прибыть на Ковчег, — сказала Серафима, тяжко вздохнув. — И он свое обещание выполнил.
Из люка появилась еще одна фигура, которую вытолкнули на трап.
— С ним человек! — удивился Антонио, глядя на коренастого незнакомца, правая рука которого была перемотана тряпками, потемневшими от крови. — Пленник! Он кажется мне смутно знакомым, но я не готов утверждать, что он входит в высший свет Геи.
Он неожиданно обнаружил, что при виде пленника Серафима положила руку на грудь, словно платье теснило дыхание.
— Это же… это Ганнибал.
— Кто? — В памяти Антонио не содержалось такой фамилии.
— Он алгорец. В алгорских фамилиях слога переставляются, поэтому на общегалактическом его фамилия звучит как Балниган. Но правильнее называть его Ганнибалом.
— Ага, теперь ясно. Конечно, я слышал о нем в связи с боевыми действиями в системе Диких. Но я не слишком сведущ в военных делах.
— Я много слышала о нем от отца. И от глав других Великих Семей. Ганнибал командовал Крестоносным флотом. Его собирались назначить на должность главнокомандующего войсками Союза. Человек со сложным характером, но… — Серафима взволнованно перевела дыхание. — Отец говорил, что полководец такого масштаба рождается раз в тысячу лет. В нем заложен колоссальный талант. И он продемонстрировал этот талант, когда пять месяцев назад принял командование Крестоносным флотом. Его предшественники теряли эскадры одну за другой, и за четыре года Второй флот лишился, кажется, около восьмисот кораблей… Ганнибал взял космос под полный контроль всего за пять месяцев. Он захватил две планеты и загнал язычников в ущелья Виа Прима. Это был ошеломляющий успех. Порой он принимает решения, которые не поддаются логике. Но впоследствии эти решения оказываются единственно правильными. Он обладает потрясающим даром предвидения. И он до боли в сердце переживает за судьбы Союзного государства. — Она взглянула на приблизившуюся Нину Гату. — Знаете, как называют его в войсках? Святой Михаил! Как ангела, возглавляющего небесное воинство. Те, кто воевал с Ганнибалом бок о бок, верят в него, как в бога. Отец говорил, что если начнется война с Бездной, то единственной нашей надеждой будут не многочисленные армии и не флот. Наша надежда исключительно на интуицию и ум Михаила Ганнибала Антонио ошарашенно смотрел на феноменального полководца, который обессиленно спускался по трапу. Орки подхватили его под мышки и увели. Все, в том числе сенобит Натас, скрылись из поля зрения.
— Я пока не знаю, какую ценность для нас представляет ихор, — продолжала девушка. — Я не ведаю, представляет ли ценность моя собственная жизнь. Но я уверена, что жизнь Ганнибала является величайшей ценностью для государства и человечества. Мы должны освободить его.
— Это невозможно! — произнесла Нина Гата. — Наши рыцари ушли. А Ковчег кишит орками.
— Я попробую связаться с Шахом, — сказал Антонио, включив передатчик на запястье, но через секунду разочарованно опустил руку. — Глухо. Очевидно, орки уже добрались до модуля связи.
— Шах отправится за Ганнибалом, когда вернется, — сказала Серафима.
— Это займет уйму времени, — возразила Нина Гата. — А мы и так целую вечность торчим в этой темнице! Следующий орк уже не пройдет мимо!
— И все-таки нам придется задержаться, — повторила Серафима. — Мы должны освободить адмирала, даже если пожертвуем собой!
— Позвольте мне, — вдруг раздался тихий голос откуда-то снизу.
Спорщики замолчали, а затем дружно посмотрели на пленника, сидящего у стены. Его руки оставались скованы, поднятое на них лицо было искренним.
— Что тебе позволить? — удивился Антонио.
— Позвольте мне освободить адмирала.
Рядом с ухом Серафимы фыркнула Нина Гата — громко и выразительно. А девушка смотрела на юного Зверолова и почему-то вспоминала, как он подозвал птицу которая села на ее плечо.
— Кто ты, мальчик? — с издевкой спросил Антонио. — Может, ты воин? Или паладин? Извини, но я не разглядел в тебе сверхчеловека.
— Я — Зверолов, — осторожно напомнил Даймон, глядя на пресс-секретаря снизу вверх.
— Даже думать не смейте! — произнесла Нина Гата, обращаясь к Антонио и подозрительно замолчавшей Серафиме. Однако пресс-секретарю не требовалась подсказка.
— Ты кажешься мне неплохим человеком, как тебя… Даймон? Я не знаю, что случилось на Рохе. — Он показал на стену. — Но там, за пределами этой пещеры, снуют орки. И не счесть им числа. Их жизнь с детства проходит в бесконечной грызне друг с другом, что позже перерастает в междоусобные войны. Они воины! Воины всю свою жизнь! А кто ты?
— Дайте мне шанс. Прошу вас. Я докажу, что я не предатель.
— Доказывать больше нечего, — произнесла Нина Гата. наклонившись к его пленнику. — Ты уже все доказал своим предательством и своим пещерным обликом!
Словно устав от препирательств, наследница Великой Семьи прошла мимо них в глубь пещеры и скрылась в темноте. Даймон с сожалением посмотрел ей вслед. Досадно, что Серафима не стала участвовать в споре. Он полагал, что она могла встать на его сторону.
— Я могу пройти мимо орков очень тихо, никто даже не заметит, — предпринял он еще одну попытку. — Отец учил меня этому с детства. Например, скальные лани — животные чуткие и невероятно проворные. А я могу вытащить одну из середины стаи так, что другие будут продолжать спокойно щипать траву.
— Это говорит лишь о том, — заключила Нина, — что ты еще и вор!
— Почему вы так плохо думаете обо мне? Я же человек!
— Потому, что если мы отпустим тебя, то ты вернешься со своими безносыми дружками. Тот кто предал однажды, предаст снова! Ты как вода, в которую попала капля керосина! Пить такую больше невозможно!
Серафима вдруг вернулась.
Даймон видел ее лишь краем глаза — настолько был поглощен неистовыми словами женщины в кружевах. Он вдруг обнаружил девушку в невероятной близости от себя. Ухо различило едва уловимый звон. Волосы на затылке колыхнулись от легкого, почти невесомого ветерка… А в следующий момент он почувствовал, что может развести в стороны руки.
Лицо Нины Гаты перекосилось от ужаса. Глаза выпучились и пораженно взирали на сиятельную дочь.
Серафима отступила от Даймона. В правой руке она держала рукоять, оплетенную шелковым шнуром, а левой придерживала зеркальный клинок. Клинок меча. Катаны. Той самой, что наречена Могильщиком!
Не веря своим глазам, Даймон уставился на филлийский меч, который он поднял с Серой Планеты, Но смотрел он недолго, потому что клинок тут же загородила фигура наставницы, вставшей между пленником и Серафимой.
— Что ты себе позволяешь? Как ты посмела!
— Почему, Серафима? — бросился к девушке Антонио. — Даймон выглядит неплохим парнем, но он был замешан в темных делах.
