Смерклый вскочил, позабыв о своем вещмешке с немецким пайком. Николай, отведя глаза и пытаясь не засмеяться, закинул голову и хлебнул воду, что была во фляжке. Оторвавшись от горлышка, он сморщился, демонстрируя, что «спирт» крепковат, и занюхал выпитое рукавом шинели.
— А где сейчас лейтенант? — словно невзначай спросил Смерклый.
— Там… — неопределенно махнул рукой Приходько. У него на глазах выступили слезы, словно вода, выдаваемая за спирт, пробрала его хорошенько.
Даже не вспомнив о своем вещмешке, Фрол припустил в темноту. Отложив флягу, Приходько немедленно встал. Поднял вещмешок Смерклого, запихнул поглубже в него жестяную коробочку и крепко-накрепко завязал лямками. Затем посмотрел на березку, под которой только что сидел Фрол, и достал из кармана бечевку. Привязав один ее конец к вещмешку, а второй к пустой гильзе от крупнокалиберного пулемета, в которой обычно держал махорку, Приходько поинтересовался:
— Кто, братцы, кидать хорошо умеет?
Брести по темному лесу, освещая дорогу тусклым светом керосинового фонаря, было жутко. Стволы деревьев неожиданно проступали из тьмы, пугая молодого лейтенанта. Ноги в сапогах проваливались в сыпучий снег.
— В первый раз было светлее, — сказал разведчик. — Хотя, кажется, пришли.
Он остановился и опустил лампу. Золотистый свет выхватил из темноты угловатую стальную конструкцию, втоптанную в перепаханный следами снег.
— «Шмайсер», — пробормотал Зайнулов.
— Точно! — откликнулся разведчик.
— Кто-то его выбросил? — спросил Калинин.
— Оружием просто так не разбрасываются. Он либо неисправен, либо оставлен с умыслом.
— Тут много такого, — сообщил разведчик. Зайнулов попросил сделать поярче свет во всех лампах и поднять их над головой. Так и поступили. Участок дороги вокруг них осветился.
— Хм-м, — хмыкнул политрук.
Глазам предстала необъяснимая, странная картина. На вытоптанной дороге в снегу чернело брошенное оружие. «Шмайсеры», такие же, как и лежащий у них под ногами, обледенели и были залеплены снегом. Казалось, что хозяева в спешке побросали автоматы, не заботясь об их дальнейшей судьбе. Кое-где из сугробов торчали длинные темные стволы. Чтобы лучше их разглядеть, Алексей подошел ближе.
— Пехотный карабин «К-98», — произнес политрук. Алексей остановился над запорошенной винтовкой и некоторое время ее разглядывал.
— И такое безобразие метров тридцать вдоль по дороге, — сказал разведчик. — Сейчас уж ничего не разглядеть. Еще десять минут назад было светло. Жаль, что так скоро стемнело.
— Зачем они бросили оружие? — спросил Калинин.
— Этому должно быть логическое объяснение, — задумчиво произнес Зайнулов.
— Они избавились от лишнего груза, — предположил разведчик. — Допустим, им нужно было скорее добраться до пункта назначения, и они бросили всё тяжелое.
— Вооружение целой роты? — с сомнением спросил Зайнулов. — Кто в здравом уме оставит оружие?
— Немцы просто свихнулись в этом дремучем лесу! — сделал поразительный вывод разведчик.
Политрук наклонился и поднял один из автоматов. Открепив магазин, для начала взвесил его на ладони, а затем по одному начал выщелкивать патроны в снег. Патроны падали в сугроб с легким хрустом и оставляли на поверхности ровные отверстия. Закончив эту операцию, Зайнулов вслед за патронами бросил в сугроб пустой магазин.
— Он не полный, — констатировал политрук, вытирая платком руки. — В обойме из двадцати патронов только восемь.
— А мы не обратили на это внимания… Странно, — задумчиво произнес разведчик. — Почему магазин полупустой?
— Почему странно? — спросил Калинин.
— В походном строю, — ответил Зайнулов, — магазин должен быть полон. Это чтобы при необходимости мгновенно развернуть подразделение и дать отпор противнику. Немцы сейчас активно наступают, и у них нет проблем с боеприпасами. Значит, магазины должны быть полностью заправлены.
— Наверно, они приняли бой где-то неподалеку, поэтому магазин не полон, — предположил разведчик.
— А после боя пополнить боекомплект разве нельзя? — спросил Калинин.
— Не знаю, — пожал плечами разведчик. — Я в вермахте не служил. Понятия не имею, какие у них там порядки.
Пока Калинин с разведчиком обменивались предположениями, политрук пробрался к деревьям и, освещая лампой широченные стволы, начал внимательно их осматривать.
— Зачем они бросили оружие, в котором остались патроны? — не унимался разведчик. — Пусть часть пуль они выпустили в бою…
— Нет, — оборвал его политрук. Калинин с разведчиком повернулись к нему. Зайнулов стоял возле ствола огромной ели и гладил шершавую, слегка шелушащуюся кору дерева. — Пули были выпущены сюда. Посмотрите!
И он поднял фонарь, освещая ствол, на котором были ясно видны сбитая кора и маленькие отверстия.
У Алексея перехватило дыхание.
Что же случилось с отрядом фашистов? И почему они расстреливали деревья? Неужели это может произойти и с ними? Ведь рота красноармейцев, перед которой поставлена задача захватить высоту Черноскальная, тоже двигается по этой дороге!
Алексей посмотрел на разведчика и увидел, что он тоже напуган.
— Они стреляли прямо здесь, в лесу? — спросил разведчик, сглотнув. — И в кого?
— Они били очередями по деревьям вокруг себя, — сказал Зайнулов. — А точнее, вокруг дороги, по которой шли… По которой мы идем. Немцы отстреливались, словно сумасшедшие.
— Я и говорю, что немцы свихнулись! — произнес разведчик, скорее успокаивая себя, чем настаивая на своем мнении.
— Может, это партизаны? — предположил Калинин. — Немцы могли наткнуться на партизан. Те напали из леса, немцы ответили огнем. Вполне логично.
— Логично? Хорошо, а где трупы? — спросил Зайнулов. — Стволы нашпигованы пулями. При таком плотном огне должны были остаться тела. Куда они подевались?
— Возможно, их закопали в снегу. — Зайнулов отрицательно покачал головой:
— Это точно не партизаны. Партизаны не оставили бы оружие. К тому же в округе из селений одна только деревня Потерянная. Откуда партизанам взяться?
Калинин понимал, что политрук прав. Он повторно стал обходить загадочное место, изредка бросая пугливые взгляды в темноту между деревьями. Его настырность дала результат. На одном участке дороги обнаружилось нечто новое.
— Здесь не только оружие, — громко произнес Калинин.
Они стали внимательнее осматривать сугробы. Свет фонарей выхватывал немецкие ранцы, жестяные фляги, упакованные сухие пайки. Алексей даже нашел маленький альбом с фотографиями немецкой семьи и туго перетянутую резинкой пачку писем.
— Не понимаю, — сказал он наконец. — Немцы обстреляли окружающие деревья, потом бросили оружие, личные вещи и… Что же случилось с ними дальше?
