Очень плавно Женя принялся поворачивать «Бэмби» вокруг вертикальной оси. На мониторе визуализации сплошная стена не исчезала.
– Я в колодце, – заключил Кузнецов.
Он немного освоился в кабине. Теперь не нужно терять время. У него только час. Необходимо приступать к спуску. Вот кнопка с соответствующей надписью. Женя, высунув язык, надавил на нее.
Он не ожидал такого эффекта. Словно пятитонная бомба, аппарат стал стремительно падать. Кузнецов почувствовал в теле необычайную легкость. Ему показалось, что волосы на голове слегка приподнялись. Цифры проходимых метров стремительно мелькали на навигационном мониторе. Он сразу вспомнил фразу Парреля о том, что скорость аппарата его приятно удивит.
– Стой! – закричал он. – Слишком быстро. Кнопка «стоп» находилась рядом. Он нажал на нее, и падение прекратилось. Перегрузки вдавили его в сиденье.
– Уф, – прошептал Кузнецов, вытирая пот со лба, и только сейчас увидел на панели регулировочный рычаг «скорость движения». Рычаг находился на максимуме.
– Ну, спасибо, Паррель, – пробормотал Кузнецов, переводя рычаг на пятьдесят процентов – Век не забуду «приятное удивление».
Он вновь надавил на кнопку «спуск». «Бэмби» начал медленно опускаться. Навигационный монитор информировал, что пройдено восемь километров. За бортом было восемьсот градусов по Цельсию. Температура средней оболочки достигла значения четырехсот градусов. Кузнецов многозначительно поднял брови. Находиться в магме, да еще на такой глубине, не удавалось никому. Парреля почему-то в ученой среде всегда считали безумным. Этого мнения, кстати, не разделяли военные, мгновенно воспользовавшись его талантом. Изобретатель действительно заслуживал почета и награды.
Через некоторое время Кузнецов понял, что спуск протекает слишком медленно, и поэтому аккуратно увеличил скорость движения аппарата. Навигационный компьютер показывал глубину девятнадцать километров. Вероятно, Женя находился на середине пути к границе Мохоровичича. Что ж, пока все протекает нормально.
Взгляд Кузнецова уперся в показания датчиков температуры на средней оболочке, о которых все время твердил Паррель. Все датчики показывали ровно пятьсот градусов. Регулятор точно держал температуру, не позволяя расходовать лишний хладоагент. Это хорошо.
Женя перевел взгляд на технический экран. Мощность работы насосов, нагнетающих охлаждающую жидкость, составляла восемьдесят процентов. Это тоже хорошо. У насосов еще имеется запас мощности. А вот охлаждающей жидкости израсходовано двадцать процентов.
По спине пробежал легкий озноб.
Женя быстро прикинул время, в течение которого продолжался спуск, и рассчитал количество расходуемого охладителя. Оставшейся массы хватит минут на тридцать.
Кузнецов нервно провел рукой по лбу.
А ведь он даже не подошел к границе Мохо, где температура магмы достигнет 1300 градусов и где насосы будут работать на полную мощность. Там охладитель будет вылетать, словно в черную дыру.
На какой-то миг ему показалось, что следует прекратить эту бессмысленную затею. Охладитель кончится, и Кузнецов погибнет здесь, растворится бесследно. Уже того, что он опустился в магму на такую глубину, достаточно для долгих лет исследований. И новых попыток.
Но он опустился в магму не для исследований. У него не было для этого времени. Он опустился сюда, чтобы спасти свою дочь. Все остальное останется за кадром.
Кузнецов перевел взгляд на переключатель скорости. Он взялся за хромированный рычаг, закрыл глаза и передвинул его на сто процентов.
Сейчас такого рывка, как в первый раз, он не ощутил.
| 3ато его тело сделалось легким. Рука парила в пространстве кабины и казалась совершенно чужой. Ноги слегка дрожали, чуть ниже пупка Женя почувствовал приятную тяжесть. Кажется, свободное падение в магме ему начало нравиться.
На навигационном мониторе замигала какая-то надпись.
«На расстоянии километра должна находиться граница Мохо!» – информировала она. Женя снизил скорость. Вес тела вернулся к нему. Приятное возбуждение исчезло.
Он не сразу заметил странность на экране визуализации. Экран был черен. Кузнецов припал к нему. Ни одна из выпушенных сейсмических волн не отразилась назад.
– Я вышел из колодца! – сообразил Кузнецов.
Снижение продолжалось. Женя не отрывался от экрана визуализации, иногда поглядывая на технические мониторы. Насосы качали охладитель с полной мощностью. Температура средней оболочки продолжала удерживаться на пятистах градусах. Это было хорошо, но запаса по мощности не оставалось.
Женя посмотрел на показатель количества охладителя и покрылся потом. Охладителя оставалось шестьдесят два процента.
– Вот так, – неопределенно промычал Кузнецов.
Однако он заметил, что потом покрылся не случайно. Температура в кабине поднялась на пять градусов. Следовало надеть шлемофон, хотя нет – еще рано. Не стоит расходовать драгоценный запас воздуха в скафандре, когда в кабине он еще имеется.
Впрочем, сравнив показания, Кузнецов заметил, что охлаждающая жидкость расходуется гораздо быстрее, чем воздух.
– Паррель, на будущее, делай баки с охладителем большей емкости!
Кузнецов продолжал движение. Пустота простиралась во все стороны. Экран визуализации оставался черным, словно глубины космоса. Кузнецова со всех сторон окружала расплавленная магма, и он не видел ни Барьера на границе Мохо с огромными Вратами, которые описывал Мдраг, ни самого Мдрага. Только сейчас Кузнецов начал понимать, каким безрассудным был его шаг – кинуться вслед за Мдрагом в расплавленную мантию Земли. Он путешествовал по магме на аппарате, который впервые очутился в данной среде, являясь, по сути дела, экспериментальным образцом. Его сенсоры могли «видеть» не дальше ста метров. Но что такое эти сто метров для огромных подземных глубин!
Судя по развитию событий, было вероятно, что Кузнецов сможет достичь границы Мохо. Но что делать дальше? В каком направлении следует двигаться? Ведь граница – это условная сфера, площадь которой составляет около пятисот миллионов квадратных километров. Как на ней обнаружить Врата, которые на этой поверхности вряд ли являются заметными объектами?
Что-то появилось на экране. Кузнецов припал к нему.
Все его опасения оказались напрасными.
Глаза Кузнецова округлились от увиденного. Он развернул машину вертикально, чтобы ЭТО полностью охватывалось взором.
Прямо под ним простиралась уходящая за пределы «зрения» аппарата неведомая поверхность. Она была гладкой и, видимо, однородной. Лишь под «Бэмби» идеальность поверхности нарушал гигантский выпуклый овал. Врата располагались прямо под тем кратером, который находился на поверхности Земли. Они служили конечной точкой линии канала, проложенного в литосфере и астеносфере, по которому и спускался Кузнецов.
Он не мог сказать, были ли Врата творением разумных существ или естественным образованием. Но Кузнецов сделал то, что казалось совершенно невозможным. Он достиг магматического очага вулкана Мелисса и более того – достиг границы Махоровичича, обнаружив барьер и Врата... Раздражающий писк сигнализации оторвал Кузнецова от восторженных мыслей. Технический экран ревел предупреждением. Температура на поверхности средней оболочки превысила предел пятьсот на два градуса. Насосы не справлялись с подачей охладителя.
