– Так вот, дверь в квартиру была не заперта, – еще раз напомнил Женя. – Я осторожно вошел внутрь, полагая, что, возможно, у нас в доме побывали воры... Она лежала посредине гостиной, в руке ее была зажата пустая бутылка. Она была грязна, волосы в беспорядке. Ее юбка была сырой оттого, что Наталья обмочилась... С того момента я подумал: все! Так жить нельзя!
Элен засмеялась. Она смеялась живо и так заразительно, что из глаз катилась слезы.
– Ну ты и выдумщик! – сквозь смех произнесла она. – Надо же ТАКОЕ придумать! Он улыбнулся в ответ:
– Да, это действительно шутка. Я просто разведен. Не ужились мы вместе.
Она перестала смеяться и посмотрела на него.
– А у тебя действительно красивые глаза, – сказала она тихо. Женя демонстративно щелкнул пальцами и громко крикнул:
– Официант! Подайте зеркало! Я хочу видеть свои глаза!
Она рассмеялась еще сильнее. Женя откинулся на спинку стула и вытер пальцы о салфетку. Аккордеонист заиграл медленную композицию Элтона Джона «Я верю в любовь». Похоже, что он подслушал рассказ Жени. Кузнецов подумал, что такую аранжировку этой песни он слышит впервые. Он поднялся.
– Ты танцуешь9 – спросил он, глядя исподлобья. Элен немного стушевалась, но согласилась:
– Предупреждаю, я бальными танцами не занималась!
Он взял ее за руку, выводя из-за стола, и они вышли в центр маленького кафе. Другой рукой Женя обнял ее за талию (он неожиданно вспомнил момент, когда они летели на проводе, он держал ее, а она нежным романтическим взглядом изучала его лицо).
Она положила одну руку ему на плечо, вторая лежала в его ладони. Они двигались в такт музыке, но Женя не замечал игры аккордеониста, он чувствовал только ритм и талию Элен под тонкой тканью платья. Элен так же, как и тогда, на проводе, не отрываясь смотрела ему в глаза. Люди за столиками с удивлением взирали на них. Кажется, здесь еще никто не танцевал. Старый аккордеонист, видя, что его старания смогли побудить к танцу двух молодых людей, заиграл с еще большей страстью, иногда перебарщивая и фальшивя.
Женя был слегка пьян от вина, а также от красоты Элен. Ее чудесные каштановые волосы искрились в свете фонарей, а тонкие губы были сложены в изящную улыбку.
– Ты лучшая партнерша по танцам, которую я встречал, – прошептал он ей на ухо. Она вновь улыбнулась, и он обнаружил у нее на щеках ямочки. Желание поднялось в нем, страсть прокатывалась по телу волнами.
– Вы были не правы, ругая Париж, доктор Кузнецов, – сказала она.
– Я был не прав! – поддакнул очарованный Кузнецов, не имея сил возразить.
– И вы не правы, когда преступными методами пытаетесь добиться целей, которые считаете возвышенными.
Желание вдруг исчезло, слова Элен задели его, словно неожиданный толчок в спину. Женя остановился и оторвал руки от Элен. Аккордеонист с недоуменным лицом оборвал мелодию на мажорной ноте.
– Что такое преступные методы? – агрессивно спросил он. Шаткий контакт, установившийся между ними в этот вечер, тут же улетучился.
– Преступные методы? – переспросила Элен, задетая поведением Кузнецова. – Это когда представляешься чужим именем, чтобы получить нужную информацию. Когда залезаешь в чужую усадьбу, не спросив хозяина...
– Ты спросила хозяина, когда входила в чужую усадьбу! Если бы не я, лежать бы тебе под землей в саду у Бисбрука где-нибудь рядом с посадками нарциссов под двумя метрами земли!
– ... Когда пытаешься заставить старика продать память об отце! Совести у тебя нет! – продолжала она, не заметив тирады Кузнецова.
– Ты даже запуталась в собственных словах! Преступные методы! Совесть! Не тебе меня судить! – выкрикнул он и замер, оглянувшись. Все до единого сидевшие за столиками наблюдали за ними, затаив дыхание. Женя был готов провалиться сквозь землю – настолько ему было стыдно. Он бьш зол на Элен за то, что она выставила его в таком свете. Нет ничего хуже, чем ссориться на людях.
Женя повернулся и быстрым шагом зашагал из кафе прочь, оставив Элен в одиночестве.
В тот день Кузнецов возвратился в гостиницу поздно вечером. На следующий день он вновь разговаривал с Элен. Они не обсуждали происшедшее накануне, их отношения остались такими же, какими были до этого. Оба понимали, что возникший конфликт был вызван накопившейся усталостью и нервозностью.
Они гуляли по Парижу, посетили выставку импрессионистов и Эйфелеву башню. Деньги они тратили только на питание. Два раза Кузнецов пытался позвонить в Санкт-Петербург, но в обоих случаях Мигранова на месте не оказывалось. Женя не мог понять, куда тот подевался. Последний раз трубку в его кабинете поднимал настырный незнакомец.
На четвертый день Элен получила паспорт, в котором красовалась виза с двуглавым орлом и надписью «Российская Федерация». Ее опасения не оправдались, препятствий при выдаче визы не возникло. Они могли смело покупать билеты на самолет до Санкт-Петербурга, вот только Кузнецова беспокоил вопрос: куда же запропастился Мигранов? Иттла у него в кабинете, если Мигранова нет, то и в кабинет Женя не попадет.
Тревожимый этими мыслями, Женя сделал третий звонок. После седьмого гудка трубку наконец подняли. Но это был не Мигранов и не человек, говоривший с Кузнецовым пять дней назад. Это был женский голос.
– Слава богу, наконец-то дозвонился до вас, – выдохнул Женя в трубку. – Здравствуйте!
– Здравствуйте! – растерянно произнесла девушка. – Вы кто?
– Я друг Мигранова. Мишу можно позвать к телефону?
– Мишу? Мигранова? – еще более растерянно произнесла девушка.
– Да, Мишу Мигранова!
– А вы разве не знаете?
– Что?
– Неделю назад Мишу убили в его кабинете.
У Кузнецова подкосились ноги. Мир перед глазами поплыл.
Боже! Мишу убили! Находчивого, умного, своеобразного и безобидного Мишу! Человека, которого он знал столько лет, который никому не причинил вреда.
– Кто его убил? – Женя слышал свой голос словно издалека.
– Неизвестно. Милиция разбирается. Они полагают, что его убили из-за нескольких статуэток, которые хранились в кабинете. Тут был такой беспорядок! Ящики перерыты, шкафы на полу, книги рассыпаны! Милиция несколько дней ничего не позволяла трогать. Я только сегодня начала прибираться.
– А... – начал Женя и замолчал. Он хотел спросить о сейфе, но потом подумал, что если убийцы Мигранова нашли сейф, то Иттлы в нем уже нет. Если же он напомнит о сейфе, то эта девушка может рассказать о нем милиции, и тогда ему статуэтку точно не видать.
– Как его убили? – спросил Женя. Язык пересох и еле ворочался.
– Кажется, его застрелили. – Женя почему-то думал, что услышит сейчас о прожженных внутренностях, как в рассказе Уолкера о гибели Фишера и Баркера. Кому могла понадобиться смерть Миши? – Правда, говорят, перед убийством его пытали.
