Глаза Элен внезапно наполнились слезами, она хотела что-то произнести, но не смогла промолвить и слова. Закрыв лицо, она выбежала из номера. Из коридора донеслись ее всхлипывания.
– Что вы несете? – сказал Уолкер. – И зачем вы обидели доктора Граббс?
– Да, но только что...
– Алкоголь в больших количествах еще никому не приносил пользы.
– Вы говорите прямо как моя мама. Боже, мне дурно!
– Швейцар гостиницы случайно обнаружил вас на задворках, валяющегося в грязи около мусорных баков.
– Этого я не помню.
– Верю, – усмехнулся Уолкер и снова посерьезнел. – То, что вы вчера натворили, было верхом неосторожности. Хорошо, ничего не случилось.
– Я больше не буду, – простонал Кузнецов. Голова раскалывалась. Он не мог слушать слова Уолкера, он не мог думать – мышление причиняло ему боль.
– К вашим друзьям-ученым я вас больше не отпущу.
– Я буду вам очень признателен.
Уолкер посмотрел в окно, задумчиво теребя подбородок.
– Имеется новая информация, – произнес он, – Вы в состоянии ее переварить?
– Нет! – дрогнувшим голосом воскликнул Кузнецов.
– Сколько времени вам потребуется, чтобы восстановиться?
– Не знаю. Все зависит от того, чем восстанавливаться.
– Спиртное я вам не дам. Мы вынули все бутылки из бара в вашем номере, так что не ищите. Мои люди что-нибудь принесут. Встретимся вечером.
Уолкер вышел. Женя без сил упал на кровать, придавив голову подушкой.. Через пятнадцать минут люди Уолкера принесли две таблетки, которые затем растворили в стакане воды. Кузнецов выпил эту воду и уснул.
Проснулся он в три часа дня. Состояние его было удовлетворительным, голова не болела, тошнота не ощущалась. События вчерашнего дня и сегодняшнего утра казались частью сна, но Женя знал, что это был не сон.
Ему было очень стыдно за себя перед Уолкером, перед своими коллегами-учеными, с которыми он пил, и в особенности перед Элен. Это чувство вины тяготило, он стыдился каждого своего действия, каждой мелочи, которую совершил вчера. Стоп!
Он вскочил с кровати.
Утром Элен зашла в его номер в короткой юбке и села к нему на колени, затем исчезла в ванной комнате. Происходило ли это, или это ему приснилось? Он не мог ответить. Через несколько секунд после того, как за Элен захлопнулась дверь в ванную, Элен появилась на пороге вместе с Уолкером! Как из ванной комнаты она успела перебраться за пределы номера? Или существовало две Элен – одна в короткой юбке, а другая в синем длинном платье? Или одна Элен, которая сумела быстро переодеться и переместиться из ванной комнаты за дверь номера, или у него начинается белая горячка? Но он же почти не пьет!
Поднявшись с кровати, Кузнецов подошел к двери в ванную комнату и открыл ее. Ванная была пуста, при свете лампы ярко блестел хромированный кран, сияли белизной ванна и умывальник, с ними мягко контрастировала голубая настенная плитка. Женя сел на край ванны, открыл воду и помочил горячий лоб. Это похоже на умопомрачение.
Было или не было? Скорее всего, это ему почудилось.
Женя намочил щеки и поднял голову вверх. На месте вентиляционной решетки зияла черная дыра.
Что это? Упущение гостиничной службы? Была ли решетка, допустим, вчера? Он не мог ответить по той простой причине, что не обращал на такую мелочь внимания.
Женя встал на краешек ванны, чтобы поближе разглядеть отверстие. Увиденное им оказалось еще более непонятным. Осталась на месте вмонтированная в стену коробка от решетки, которая почему-то почернела до неузнаваемости и даже кое-где сплавилась. А вот сетка у решетки отсутствовала. Женя принюхался и различил еле заметный запах гари. Он провел пальцем по краю, на пальце остался черный след. Теперь при более внимательном рассмотрении стало видно, что вокруг коробки присутствовал ореол из сажи, а решетка была, видимо, расплавлена.
Кузнецов спустился на пол. Ему вдруг захотелось проверить, на месте ли «солнце». Женя подошел к окну и открыл его. В комнату ворвался шум городских улиц. Он высунул в окно руку и пощупал стену возле окна, частично скрытую ажурной колонной. «Солнце» находилось там, приклеенное к стене лейкопластырем. Его не было видно с улицы, так как колонна загораживала эту часть стены, и если кто-то и стал бы искать «солнце» в номере, то не догадался бы искать за окном.
Через четыре часа в его номере зазвонил телефон. Это был Уолкер.
– Как ваше самочувствие? – поинтересовался он.
– Удовлетворительное, – ответил Женя.
– Отлично! Выйдите из номера и попросите одного из охранников проводить ко мне.
– Хорошо.
Женя положил трубку. Уолкер что-то накопал, он говорил об этом утром. Что же это? Женя не сомневался, что вскоре узнает. Он надел новую рубашку, пиджак и завязал галстук Когда он заканчивал застегивать запонки, телефон зазвонил вновь.
– Опять Уолкер со своими инструкциями, – проворчал Кузнецов. – Никак забыл что-то сказать. Он поднял трубку.
– Мсье Кузнецов?
Женя похолодел. Это был совсем не Уолкер. Он узнал этот голос.
– Граф Бисбрук?
– Двое суток, данные мною, прошли. Вы отдадите мне Иттлу и «солнце»?
– Мой ответ я показал вам еще в баре.
– Что ж, пеняйте на себя! – В трубке раздались короткие гудки.
Женя не помнил, как спустился в номер Уолкера в сопровождении агента. Уолкер стоял к нему спиной и завязывал галстук. Перед ним на кровати лежало еще штук двадцать.
– Мне звонил Бисбрук, – рассказал Женя. – Он вновь угрожал мне.
– Не волнуйтесь.
– Как мне не волноваться! – взорвался Кузнецов. – Речь идет о моей жизни!
– Я в тридцатый раз пытаюсь объяснить, что здесь вы в безопасности. – Уолкеру не понравился галстук, и, развязав, он отложил его в сторону. Затем выбрал другой. Женя видел отражение Уолкера в зеркале. По мнению Кузнецова, этот галстук еще меньше подходил к костюму, чем предыдущий
– Кто-то сжег вентиляционную решетку у меня в ванной, – произнес Кузнецов.
– Что? – Уолкер повернулся к нему. Да, галстук не подходил к костюму. – Что вы сказали?
– Кто-то сжег вентиляционную решетку у меня в ванной, – повторил Кузнецов, тщательно расставляя слова, словно объясняя ребенку.
– Когда это случилось?
– Не могу сказать. Я обнаружил сегодня днем. Но почему это так вас удивило?
Уолкер с сожалением посмотрел на свое отражение в зеркале и развязал галстук.
– При обследовании лаборатории Фишера в Блюмин-гтоне короб вытяжной вентиляции был сильно поврежден воздействием высокой температуры. Мы тогда не могли понять, что явилось причиной. Но если и вы нашли у себя похожее... -Уолкер запнулся, пытаясь поточнее выразить мысль.
