Да, тогда в номере в образе Уолкера перед ним предстал Мдраг, и это превращение Мдрага в Уолкера не было единственным. Еще на бензоколонке под Лиллем, когда Женя и Элен ожидали вестей от ее матери, Мдраг пытался выдать себя за Уолкера. Тогда Кузнецов заподозрил неладное и удрал. Сейчас Мдраг выполнил все безошибочно.
Кузнецов вновь посмотрел на маленькое отверстие водостока на крыше. Он подошел ближе и откинул носком ботинка пустой шланг. Отверстие было диаметром сантиметров десять. Края отверстия почернели и даже обуглились. Куда на этот раз подевался Мдраг? Испарился под струей воды, как Снегурочка? Женя сильно в этом сомневался. Когда Мдраг в образе Элен исчез из пустой ванной комнаты. Женя нашел там обгоревшее вентиляционное отверстие. В институте штата Индиана, в лаборатории, где убили Фишера, найдено точно такое же обгоревшее вентиляционное отверстие. Здесь, на крыше, Кузнецов нашел обгоревший водосток. Означает ли это, что Мдраг может просачиваться сквозь отверстия?
Горя желанием покинуть крышу, Кузнецов еще раз подергал ручку двери, ведущей вниз. Бесполезно. Дверь по-прежнему была закрыта.
Значит, Мдраг может не только превращаться в кого угодно, но и проникать в закрытые помещения. Так он покинул лабораторию в Блюминттоне, ванную в номере Кузнецова, туалетную комнату в ресторане и крышу.
– Что ты за тварь? – спросил Кузнецов пустое пространство.
Нужно выбираться отсюда. Покинуть крышу можно было только по пожарной лестнице, по которой Кузнецов поднялся сюда. Женя пересек крышу, приблизившись к лестнице, и заглянул вниз. В переулке, откуда он только что сбежал, стояла непроглядная тьма. Женя прикоснулся к лестнице и с криком отдернул руку. Металлические ступени по-прежнему были горячими.
Это вернуло его к реальности. В сознании Кузнецова Мдраг вновь обрел свои необычные и страшные черты, раскаленная лестница подтвердила его существование. С момента исчезновения Мдрага в облаке пара и до момента прикосновения к лестнице Женя пребывал в прострации и воспринимай Мдрага как нереальное существо
Женя раскатал рукав пожарного гидранта. Рукав оказался коротким, и струя воды в любом случае не доставала до лестницы. Охладить лестницу не удастся. Кузнецов бросил шланг и, подойдя к краю крыши, открывающему вид на проспект, закричал. Его крик утонул в шуме автомобилей и треске неоновой рекламы.
– ПОМОГИТЕ!!! – повторил Кузнецов. Но люди внизу его не слышали. Кузнецов стал обходить крышу по периметру и наткнулся на кирпичную арку, перекинувшуюся на крышу соседнего дома. Арка была шириной в два кирпича, по ней, конечно, можно было перебраться на соседнюю крышу, как по тропинке. Можно, если бы Кузнецова преследовали два десятка разъяренных бандитов и у него не было другого пути. Преодолевать по этой арке метров двадцать на восьмиэтажной высоте Кузнецову не хотелось. Можно было дождаться, пока остынет лестница.
Женя вновь вспомнил, что «солнце» находится не у него, и тяжело вздохнул. Все эти странствия не прибавляли лет к отпущенному ему жизненному сроку. В любой стране мира каждая находка давалась тяжело, будь то маленький амулет или вещь размером с сундук. Но он никогда не унывал, потому что вела его мысль о том, что совершенное им открытие сделает прорыв в человеческом существовании. Люди по-новому взглянут на мир и на себя. Его роль в данном случае была не важна. Главное – открытие.
Однако никто не понимал Кузнецова, даже такие люди, как Фишер или Баркер. Женя снова вспомнил о том, что он последний из трех живущих на Земле ученых, которые занимались этой проблемой.
– И всех их убил Мдраг, – произнес он. – И он сказал почему. Только я не понял.
Кузнецов вновь подошел к краю крыши, ведущему на проспект, и без особой надежды закричал:
– Помогите!
Однако на этот раз крик его был услышан. Из глубины отеля кто-то откликнулся. Мужской голос крикнул нечто вроде «Хей!».
– Хей! – обрадованно вторил Кузнецов.
– Помогите! – вдруг закричал женский голос. В этом возгласе Кузнецову послышались вопросительные интонации. Его изволили передразнивать? Или переспросили?
– Да-да, помогите! – подтвердил он. Секунд пять не было отклика, а затем из глубин последнего этажа отеля раздались испуганные мужские и женские возгласы. Крики становились все громче и разрозненней, превращаясь в гам.
– Пожар! – закричал кто-то, и в следующее мгновение Кузнецов был вынужден отскочить от края крыши, так как внезапно взметнувшееся пламя из окон восьмого этажа поднялось над ним. Кузнецов оглянулся. Над задним краем крыши также поднималось пламя. Дверь, ведущая на крышу, которую Женя два раза пытался открыть, вылетела под огненным напором. Языки пламени высовывались из дверного проема, словно из пасти. Только две стороны крыши оставались неохваченными огнем. Та, на которой находилась раскалившаяся металлическая лестница, и та, с которой на соседний дом вела кирпичная арка.
– Все-таки придется лезть по этой арке! – выдохнул Кузнецов. Он подбежал к этому краю и поглядел вниз. Что и говорить, восьмой этаж! Женя поднял ногу и был готов вступить на кирпичную тропинку, как поднявшееся снизу пламя заставило его отпрыгнуть назад. Путь к тропинке был прегражден. Крыша полыхала с трех сторон. Только сейчас гул улицы перекрыл рев сирены пожарных машин. Успеют ли они спасти его?
«Это Мдраг устроил пожар», – вдруг подумал Евгений. Он устроил пожар на восьмом этаже, чтобы выкурить Кузнецова с крыши.
– О боже!
Ему оставалось только дожидаться пожарных. Языки пламени со всех сторон увеличивались. Казалось, что основания небоскребов, окружавших отель, горят в пламени, как будто город Нью-Йорк за все свои грехи попал на адскую кухню.
Четыре пожарные машины и две машины с длинными лестницами перекрыли движение по проспекту. Пожарные в черных форменных куртках с желтой полосой высыпали на тротуар, оценивающе глядя на пламя. Лестницы уже поднимались, пожарные шланги разворачивались Женя наблюдал за ними с незанятого огнем края крыши, того, где находилась раскалившаяся лестница.
– Эй! Я здесь! – изо всех сил закричал Кузнецов, но в суете его никто не слышал. Пожарные разворачивались по фасаду здания, где находились окна, из которых вырывалось пламя. Кузнецов же кричал со стороны переулка. Из-за пламени его было не видно, к тому же в темноте он сливался с крышей. Подвинься он ближе к фасаду – и пламя могло бы его осветить, но опалить тоже могло. Кузнецов в растерянности оглядывал крышу, и взгляд его вновь остановился на пожарном шланге. До лестницы его не хватило, но до этого края крыши длины будет достаточно.
Женя бросился расправлять шланг. Руки его не слушались, к тому же обожженная кисть сильно болела. Он расправил шланг и перекинул конец брандспойта через незанятый огнем край крыши, ближе к фасаду. Он подошел к пожарному трубопроводу и, открыв задвижку, бегом вернулся на край. Схватив брандспойт, Кузнецов направил струю воды на пожарных, стоящих внизу. Струя была мошной, и двое пожарных, попавших под нее, были опрокинуты на асфальт. Этот жест заставил их поднять головы. Кузнецов отбросил шланг в сторону и замахал руками. Кажется, его заметили. Пожарные смещались с проспекта в переулок и показывали на него пальцами.
