– Небось тухлые, – констатировала
она.
– Почему? – изумилась я.
– Кто же хороший продукт по такой цене
отдаст?
– Без посредников работаю, прямо с
фабрики.
Но баба покачала головой и отправилась
отовариваться к другому лотку. Ну не дура ли? Но уже через десять минут
ситуация изменилась. Выросла небольшая очередь. Люди хватали дешевые яйца
укладками. «Яичники» заволновались и начали переговариваться. Чтобы
окончательно сломить их, достала мобильник, потыкала в кнопки и прокричала изо
всех сил: «Федька, вези грузовик, яички нарасхват».
Через пару секунд около меня возник
толстомордый одышливый мент:
– Санитарную книжку, сертификат качества,
разрешение на торговлю…
Я вытащила сто долларов и всунула в протянутую
руку:
– Вот!
Милиционер аккуратно убрал бумажки и пошел
прочь, потом обернулся и крикнул:
– Будет кто из наших приставать, скажи,
что Филимонов разрешил!
Чудесненько, одной «крышей» уже обзавелась, но
мне нужна другая. Она не заставила себя ждать. Тощенький парнишка с личиком
волчонка нагло пролаял:
– Кто же разрешил тебе твои сраные яйца
тут ставить?
– Сраные яйца здесь только одни –
твои, – мило ответила я, – а разрешил Круглый. Вот зачем – не твоя
печаль. Веди старшего, не мое дело с шестеркой разговаривать.
Парень стрельнул по сторонам злобным, крысиным
взглядом, но ушел. Я продолжала раздавать направо и налево укладки.
– Милая, – раздался над ухом
приятный грудной баритон, – что это вы по поводу Круглого толковали, никак
не поймем.
Я оглядела говорившего. Мужик между тридцатью
и сорока, губы улыбаются, но глаза неприятно тусклые, во рту не хватает пары
передних зубов, на среднем и безымянном пальцах вытатуированы перстни. Похоже,
этот рангом повыше, чем подходивший раньше крысеныш.
– Мне на эти яйца наплевать с высокой
колокольни, – махнула я рукой, – хочешь, сейчас все каблуками
передавлю?
– Ты чего, психопатка? – изумился
браток. – Просто спросил. Порядок тут такой, чтобы чужие не путались.
– Вот что, братан, – вспомнила я
тюремные уроки, – найди Круглого и скажи, что у метро «Динамо» жена
Полянского торгует яйцами. Да еще добавь, мол, знаю, куда миллион долларов
делся. Станет интересоваться, где сам Максим Андреевич, так сообщи: в Бутырке,
сотая камера, да у окна, а не у параши.
Мужика смыло в момент. Краем глаза я
наблюдала, как он говорит с кем-то по мобильному. Яйца закончились. Сев на
пустые коробки, вяло говорила жаждущим, что грузовик застрял в пробке. Народ
верил и начал составлять очередь.
Протекло минут тридцать. Вдруг на проспекте
затормозила грязная по самую крышу, раздолбанная «копейка». Номера, стекла –
все заляпано. Даже странно, в Москве уже несколько дней не шел дождь. Из-за
руля горе-машины вылез парень лет тридцати и, весело улыбаясь, двинулся ко мне.
По тому, как подобрались и примолкли лотошники, я поняла, что явился главный.
– Вероника Михайловна, – церемонно
осведомился приехавший, – Круглый к вашим услугам, в чем вопрос?
Я оглядела его с головы до ног – джинсы и
рубашка от «Лагерфельда», ботинки фирмы «Пазолини», черные очки от «Диора», а
вот часики – самые обычные «Сейко», не заработал еще на приличные.
– Вероника в морге, Максим Андреевич,
убивший ее, в тюрьме, а я здесь с информацией о больших деньгах, везите к
Круглому.
Парень вздохнул, по его лицу стало понятно,
что сообщение об убийстве в новинку. Он вернулся к машине, кратко переговорил с
кем-то и поманил меня пальцем.
Дверца распахнулась, в салоне обнаружился еще
один парень, совсем молодой, весь в черном, как могильщик.
– Садись, – кивнул он на сиденье.
– Нет, поеду за вами следом на своей
машине.
– Сказано – садись, – сообщил
могильщик, – ежели велят, назад привезем, а не велят, так и «вольвешник»
тебе ни к чему. Трупу тачка без надобности.
Признав логичность данного постулата, я влезла
в «копейку»-инвалидку. Улыбающийся парень сел за руль; прежде чем тронуться с
места, он педантично задернул шторки на окнах. По тому, как непрезентабельные
«Жигули» рванули с места и как ходко понеслись по проспекту, я поняла, что под
капотом тачки скрывается форсированный движок отменного качества.
Глава 11
Ехали примерно минут сорок. Потом водитель
резко тормознул и скомандовал:
– Пошли.
Я вылезла наружу и увидела, что стою во дворе
дома, очень похожего на мой собственный. Тот же белый кирпич, те же финские
окна, даже дорожка посыпана, как у нас, красной галькой. Вот только не два
этажа, а три, да еще сбоку торчит нелепая башенка в мавританском стиле.
Меня буквально втолкнули в круглый холл.
– Садись! – рявкнул провожатый и
указал на красный диван.
Я опустилась на мягкое сиденье, и тут из
боковой двери выбежали два довольно тучных ротвейлера и принялись шумно
обнюхивать мои ноги.
– Аякс, Гельмут, фу! – раздался
аристократический голос. – Не бойтесь, они не кусаются, абсолютно
беззлобные существа.
– Совершенно не боюсь, – проговорила
я, поглаживая псов по крупным головам.
– Любите больших собак? – удивился
хозяин. – Редкость для дамы.
– Я вообще уникальная женщина, штучный
вариант.
Круглый рассмеялся. Он производил самое
приятное впечатление. Высокий, подтянутый, никакого намека на живот. Абсолютно
седые волосы зачесаны назад, карие глаза с блеском и безукоризненно выбритые
щеки. Лет ему, по виду, шестьдесят пять. Одет по-европейски: в светло-песочные
вельветовые «Levi`s» и тонкую бордовую рубашку.
– Вы ведь не Вероника, – проговорил
Круглый, – а женой Макса назвались, маленькая ложь рождает большое
подозрение.
– Никогда не обманываю, я на самом деле
супруга Полянского, только бывшая.
– А, – протянул мужчина. – Так
в чем проблема, не пойму?
Вздохнув, я принялась рассказывать ему обо
всем, что произошло за эти дни, а под конец спросила в лоб:
– Так он был вам должен миллион
«зеленых»?
Круглый весело рассмеялся:
