Семен моментально извинился перед генералом и
показал ему статью, собственноручно написанную злобным шофером. Родион
Михайлович принялся было кричать, что в приличных изданиях проверяют факты, но
тут появились две очаровательные девушки в мини-юбках и вручили военному
фотоаппарат. Мило краснея, девушки попросили Родиона Михайловича не сердиться,
дескать, с кем не бывает. Еще ему подарили книги «Антология анекдота» и
бесплатную вечную подписку на «Скандалы недели». А Семен пообещал дать опровержение.
Умасленный и задаренный Калошин вернулся домой. «Антологию» они с женой читали
вслух, покатываясь со смеху. «Скандалы недели» начали приходить регулярно, и
супруги даже стали получать удовольствие, просматривая всевозможные сплетни.
– Врут, конечно, безбожно, – смеялся
Калошин, – просто сил нет, как смешно. Но, с другой стороны, новости
смотреть боюсь, а «Скандальчики» возьмешь и потешаешься, все положительные
эмоции.
С бывшим шофером Родион Михайлович поговорил
по-мужски. Приехал к нему домой и поставил фингал под глазом.
Я уходила из гостеприимного, хлебосольного
дома, держа в руках большой пакет в промасленной бумаге.
Генеральша сунула голодной «журналистке»
пирожков на дорожку.
Сев в «Вольво» и закурив сигаретку, я с чистой
совестью вычеркнула генерала Калошина из списка подозреваемых. Всякие хитрости
не в его духе, такой скорее всего просто возьмет ремень и отдубасит неприятеля.
Тут зазвенел мобильный.
– Мусечка, – орала в трубку
Маня, – бабки волнуются, просто извелись, что в театр опоздают.
Пришлось спешно рулить в Ложкино. Из гаража
доносились радостные крики. Я заглянула внутрь.
У большого стола, ликуя, подпрыгивали Маруся и
Саша Хейфец, рядом стоял Бекас.
– Муся, – завопила Маня, –
глянь, что Коля сделал с Санькиным велосипедом!
Саша Хейфец – любимая подруга дочери. Они
ровесницы, но Санечка такая худенькая, что кажется, сейчас переломится пополам.
При всей своей ангельской внешности это весьма ехидная девица с острым языком.
Родители не разрешают ей ездить на мотоцикле,
поэтому Сашка имеет в своем распоряжении только велосипед. И вот теперь к этому
велику рукастый Бекас приладил мотор.
– Класс, – кричали девчонки, –
просто кайф!
Гордый Бекас молча слушал осанну.
– Теперь быстрее Маньки поеду, –
неистовствовала счастливая Саня.
– А что мама скажет? – попробовала я
вернуть их с небес на землю.
– Ничегошеньки, – отрапортовала
Сашка. – Велосипед разрешили? Разрешили. Значит, все.
На этот раз мы попали на оперу «Евгений
Онегин», сидели по-прежнему в той же ложе бельэтажа, почти в том же составе. Не
было только Зайки. Шестимесячные близнецы украсились потрясающими соплями, и
Ольга решила остаться дома, чтобы помочь няне.
– Ну и повезло же ей! – завистливо
прошептала Маша и коварно предложила сладким голоском: – Заинька, ты, наверное,
хочешь с Кешкой в оперу пойти! Давай я с Ванькой и Анькой посижу.
– Нет, нет, – испуганно закричала
Зайка, которая ненавидела оперу, – к чему такие геройские поступки! Иди,
Манюня, развлекайся.
Бессмертное творение П. И. Чайковского плавно
двигалось к завершению. Я почти заснула, скорчившись на красном бархатном
стуле. Вот и сцена бала. Но не успел животастый генерал Гремин ответить Евгению
Онегину своей известной арией «Давно ж ты не был в свете, она жена моя», как по
сцене поплыл густой дым, раздался ужасающий стук, и на глазах пораженной
публики Гремин провалился под пол.
– Какая оригинальная редакция! –
восхитилась Римма Борисовна.
– Опять ногой такт отбивал, – в
сердцах вскрикнула капельдинерша.
Пока артисты мужественно пытались допеть оперу
до конца, я подсела к пожилой служительнице и спросила:
– Почему он провалился?
– Потому что идиот! – в сердцах
вскричала старушка, принимавшая близко к сердцу неудачи.
Оказалось, что актер, поющий арию Гремина,
имеет привычку отбивать ногой такт. Все бы ничего, но под сценой сидит
специальный рабочий. Для него стук сверху – условный знак, правда, из другой
постановки – «Фауст». Он означает: «Мефистофель исчезает через люк, на сцене
дым». Сильно не задумываясь, услыхав сигнал, машинист сцены убрал певца и дал
дым. Поскольку подобная ситуация уже происходила несколько раз, Гремина просили
не стучать ногой. Но он забывается, а рабочему все равно – слышит условный звук
и распахивает люк. Дальше опера идет без Гремина.
На следующий день решила навестить актера
Андрея Елизарова. Позвонила в театр «Рампа» и сообщила, что хочу стать
спонсором спектакля, где главную роль играет несравненный красавчик.
Задыхающийся от радости администратор дал не только телефон, но и адрес. Актеры
– поздние пташки, поеду прямо сейчас и найду героя-любовника в постельке.
– Ну кто там еще? – раздался из-за
двери недовольный бархатный баритон.
– Спонсор вашего нового спектакля, –
игриво сообщила я.
Дверь немедленно распахнулась.
– Простите, – пробормотал высокий
блондин, – не думал, что так сразу приедете.
– Чего тянуть? – спросила я и пошла
за хозяином в большую гостиную, обставленную с претензией на оригинальность.
Стиль «деревенская изба» – повсюду деревянные
резные лавки и стульчики, расписной палехский столик, огромный телевизор и
полное отсутствие книг.
Андрей уселся на весьма неудобный диван и
выжидательно поглядел на меня. Безжалостный солнечный свет бил актеру прямо в
лицо. Стало ясно, что ему не двадцать пять, а хорошо за тридцать. Кожа на лице
и шее потеряла свежесть, возле глаз и на висках виднелись «гусиные лапки». Рот
тоже начинал терять твердые, мужественные очертания. Ну еще года два-три, и
придется из героя-любовника переквалифицироваться в благородные отцы. Хотя
сделает пару подтяжек и вновь сумеет косить под мальчика. Андрюша тряхнул
белокурой шевелюрой, и я приметила предательскую черноту у пробора. Так, он еще
и волосы красит.
Минут пять излагала суть дела. Представляю
таинственного мецената, большого театрала. Хозяин может дать деньги на
постановку спектакля, желательно из классического репертуара.
Елизаров впал в волнение. Он принялся бегать
по комнате, изредка останавливаясь и принимая по привычке картинные позы. Я
решила слегка охладить пыл размечтавшегося актера.
– Вот только одна заковыка…
– Какая? – притормозил у окна
Елизаров, картинно сдувая со лба пергидрольную челку.
