Старуха хрипло расхохоталась:
— Здоровье? В моем возрасте? Да вы, граф, шутник!!!
— Вельс?
— Да, ваша светлость?
— Можешь сказать, что беспокоит ее величество в данный момент?
Лекарь задумчиво закусил губу, подошел к креслу королевы Даржины, взял ее за оба запястья и вгляделся в глаза. Несколько минут молчания — и он растерянно посмотрел на Неустрашимого:
— Я не уверен, но мне кажется, что в данный момент ее величество должна чувствовать сильнейшую боль в правом подреберье и еще, возможно, под ложечкой. Кроме того, я почти уверен, ее мучает сухость во рту и довольно сильная тошнота. Вздут живот, возможно, ноет поясница и колени, а еще есть проблемы с… В общем, легче сказать, что не болит. И… силе воли ее величества можно позавидовать…
— Ваш лекарь знает свое дело… — криво усмехнулась Даржина Нейзер. — Только что вам это дает?
— Вельс?
— Сейчас, ваша светлость… — отозвался лекарь, неторопливо вытащил из кармана чехол с иглами, и, вытащив одну из них, повернулся к королеве: — Поворачиваем голову во-он туда… Замираем… Готово…
— Ой!!!
— Разве нам было больно? Еле заметный укол — и все! Та-а-ак… Теперь подставляем другое ухо… Головой не вертим — бесполезно… Замираем… Готово…
— Что вы делаете?
— Пока просто снимаю боль… Но если его светлость прикажет, могу избавить вас и от большинства ваших болезней…
— Его светлость прикажет… — закрыв глаза и прислушавшись к своим ощущениям, заявила Даржина. Потом посмотрела в глаза Логирду, и, хищно раздувая ноздри, усмехнулась: — Десять лет жизни, говорите?
— Ну, где-то так… — кивнул граф.
— Ради этого я готова на все! Скажите, граф, вы готовы принять мою вассальную клятву?
Глава 16. Алван-берз
…В юрте Дайаны было темно и душно. А еще в ней еле заметно пахло кумысом и какими-то травами. Придержав рукой закрывавшую вход шкуру пардуса, Алван-берз всмотрелся в темноту, и, разглядев тоненькую спинку адгеш-юли, негромко поинтересовался:
— У тебя что, закончились свечи?
— Нет, мой повелитель… — перевернувшись на спину и сев, грустно сказала лайш-ири. — Свечей предостаточно, просто в темноте время бежит намного быстрее…
— Зачем его торопить? — удивился берз. — Молодость слишком коротка и бывает только один раз: не успеешь оглянуться — и на смену юности, красоте и здоровью придут старость, морщины и болезни…
Дайана обхватила руками согнутые в коленях ноги и едва заметно пожала плечами:
— Ты прав, мой повелитель. Но что моя юность, красота и здоровье для этих шкур? Они не улыбнутся, увидев что я радуюсь, не загрустят, услышав, как я пою, а от моих прикосновений у них не перехватит дух…
— Скучала? — присев на корточки рядом с подсвечником и нащупав руками кремень, спросил берз.
— Скучала… — эхом отозвалась лайш-ири.
Запалив все три свечи, вождь вождей повернулся к Дайане и расплылся в улыбке:
— Я пришел…
Глаза адгеш-юли засияли, как две маленькие звездочки… и тут же погасли:
— А как же Первые Дары Ханиши, дочери Илара? Если ты не войдешь к ней сегодня в ночь, то оскорбишь род Маалоев…
Алван ехидно усмехнулся:
— Они оскорбили себя сами! Завтра утром над ними будет смеяться вся Степь: Илар, сын Аццага так торопился выдать за меня свою дочь, что забыл поинтересоваться, когда у нее дни очищения! В общем, на рассвете возле ее юрты вывесят не кошму Первой Ночи, а алую ленту Воздержания…
Лайш-ири тихонько захихикала:
— Представляю себе лицо ее отца…
— А я — лицо орс-алуга… — усмехнулся Алван. И, увидев, что Дайана не поняла причины его ехидства, добавил: — Илар, сын Аццага — племянник умершего на днях Кирто, сына Ватана. Если бы не несчастный случай, этот алуг мог стать орс-алугом…
— И у вас интриги… — понимающе протянула девушка. Потом плавно поднялась, и, покачивая бедрами, отошла в дальний конец юрты: — Что будет пить мой повелитель?
— Пить я не хочу… Есть — тоже… Песен за три дня и две ночи я наслушался на год вперед… — улыбнулся Алван. — Поэтому вернись ко мне: я жажду твоих ласк…
Лайш-ири оставила в покое мех с кумысом, медленно повернулась лицом к хозяину, и, выгнув бровь, удивленно поинтересовалась:
— А что, Дайриза, дочь Цертоя и Жальиз, дочь Максуна не смогли затушить огонь твоего желания?
Вождь вождей похлопал ладонью по кошме, и, дождавшись, пока адгеш-юли опустится на указанное место, зарылся носом в ее волосы:
— Нежность и ласку я оставил для тебя…
…На рассвете следующего дня, ввалившись в Высокую юрту, Алван наткнулся на укоризненный взгляд восседающего на Зеленой кошме эрдэгэ:
— Вождь вождей! Если ты хочешь, чтобы твоя наложница радовала тебя еще не один год, то думать надо головой, а не сердцем! Потерпи всего четыре дня — и она будет греть твою душу и тело каждую ночь…
— Если с ней что-нибудь случится, я… — начал, было, берз, и тут же затих, увидев, что на губах Гогнара, сына Алоя зазмеилась кривая улыбка.
— Да, ты сможешь за нее отомстить. Если найдешь того, кто приказал ее отравить. А потом оплачешь… Но ведь это ее не вернет!
Представив себе печать Тьмы на лице своей адгеш-юли, Алван скрипнул зубами, и, изо всех сил сжав пальцы на рукояти Гюрзы, еле слышно пробормотал:
— Ты прав… Я не подумал… Эту ночь я проведу со своей Первой женой…
— …и постараешься сделать так, чтобы она стонала намного дольше, чем стонет твоя наложница… — без тени улыбки на лице подсказал белолицый лайши.
«Это будет нелегко…» — вспомнив дряблые телеса внучки орс-алуга, угрюмо подумал Алван. Потом подумал о Дайане, и утвердительно кивнул: — Постараюсь…
— Ойра! — склонил голову Гогнар, сын Алоя. Потом отхлебнул глоток вина из стоящей рядом с ним пиалы и улыбнулся: — Кстати, по Стойбищу уже поползли слухи, что ты сегодня ночью называл свою наложницу Ханишей…
Алван аж поперхнулся:
— Что?
— То самое! Пока твои жены грызутся между собой, им будет не до Дайаны…
Северянин был прав! И берз, подумав, смог спросить только одно:
— А… как к этому отнесется орс-алуг?
— Нормально… — буркнул эрдэгэ, сделал еще один глоток вина, и, поставив пиалу на кошму, вытер рукавом подбородок. — Да, чуть не забыл: к часу Орла тебе надо быть у него. Он назначил еще один Большой Хэйвар…
— Ты знаешь, о чем он собирается говорить? — догадываясь, каким будет ответ, поинтересовался берз.
— Да. Он хочет помочь тебе утвердиться в глазах остальных. Поэтому тебе надо подготовиться…
