Они ищут именно его?
Кого еще они могут искать?
Он, наверное, устроил панику на дороге. Бог знает, сколько народу погибло в этой аварии.
Он не мог так дальше ехать. Нужно сменить машину. То, чем он управляет, — не машина, а карнавальная повозка. Все оборачиваются, когда он проезжает мимо. Бока помяты. Дворники погнуты. Без ветрового стекла. Вся в грязи.
Он свернул в глухой переулок между четырехэтажных домов. Собаки залаяли за зелеными оградами. Он бросил машину в каком-то гараже, за кучей дров.
Он заявит об угоне «БМВ» Сельваджи. Машина зарегистрирована на нее.
Задумчиво он побрел домой. Тут недалеко. Пара километров.
Конечно, думал он, пока шел, он сделал большую глупость, что убил этого хиппи.
Что на него нашло? Почему он так поступил?
Но выход из положения всегда находится. Главное — не впадать в панику. И подумать.
В конце концов, он даже в плюсе. Эти яйца — наличные деньги. Cash. Теперь осталось только выступить перед Ягуаром.
Сыграть, как великий актер.
Легко сказать!
Этот одним взглядом проникает в самые потаенные уголки души. Это было одно из тех свойств, благодаря которым он стал главарем организованной группировки. У него было чутье на подонков, подлецов и предателей.
Предателей вроде Альбертино.
Вот кто он. И больше никто.
Он предал того, кто вытащил его с улицы, с курьерской работы, где Альбертино зарабатывал три гроша в месяц, в общем, из дерьмовой жизни, без денег и перспектив.
Шефа своего Альбертино уважал.
Он уже четыре года был его доверенным лицом. А такое доверие надо было заслужить. И это стоило ему усилий.
Но ошибок Ягуар не прощал.
А ошибка Альбертино была огромной, как дом.
Может, я должен рассказать ему… Все рассказать.
Может, шеф его простит. А может, нет.
Он иногда бывает злой. Очень злой.
Альбертино не был настроен даже пробовать и портить себе жизнь.
Он стал подлецом, только чтобы спасти свою задницу. Он пообещал себе не делать больше глупостей.
До дома было совсем близко.
Теперь Альбертино мерз. Он был весь мокрый и весь в грязи. Штаны жали.
Совсем как дворняга.
Мимо проехали уже три автомобиля с мигалками. К счастью, они его не заметили.
Альбертино присел за припаркованные машины.
Он пошел быстрее.
Улица становилась все шире, а знаки, запрещающие остановку, лишали его убежища.
Минное поле.
Он пошел дальше, сдерживая дыхание. Не бежал, но чувствовал, как трясутся ноги.
Потом заметил вдалеке, в начале улицы, «альфа-ромео-ЗЗ» черного цвета.
Она ехала к нему.
«Черт, черт, черт. Нееет», — пробормотал он, убитый этим зрелищем.
Опять они. Типы из DIGOS.
Они достанут его.
Блин, непруха!
Альбертино остановился. Мозг заработал как бешеный. Он оглянулся в поисках поворотов, переулков, путей к побегу.
Ничего. Черт возьми, совсем ничего.
Дома стояли один за другим, до бесконечности, до самого конца улицы. По обе стороны.
Скоро они его заметят. И повяжут.
Альбертино уже собрался было побежать, выхватить оружие и стрелять, когда увидел прямо перед собой путь к спасению.
Стеклянная дверь.
Бутербродная академия.
Он вошел внутрь.
Бутербродная академия была маленькой забегаловкой, отделанной черным камнем, как мавзолей. Треугольные зеркала нарушали эту черноту. Лампы освещали множество бутербродов, выставленных ровными рядами в витрине.
Самые обыкновенные бутерброды, с ветчиной и сыром, с куриным салатом, с грибами, были окружены более сложными, авангардом этой области гастрономии.
«Крестьянский» (картофель, зелень и колбаса), «Весна» (морковь, сельдерей, мясо барашка, брынза, оливки), «Деревенский» (хлеб из грубой муки, свиная колбаса, майонез, грудинка) — вот лишь некоторые.
Пара клиентов перед стойкой. Трое каменщиков в пыльных робах сидят за круглым столиком.
Альбертино тоже сел. Пристальный взгляд кроличьих глаз обращен к стеклянным дверям. На улицу.
Черная «альфа-ромео» проехала уже дважды. Теперь две полицейские машины остановились прямо перед баром. Полицейские переговаривались через открытые окошки. Один говорил по рации.
И снова невыразимый страх овладел Альбертино.
Он представил, что попался. Что его посадили в клетку. Что его опознали как вора и предателя, и люди сраного Ягуара убили его в тюремной камере.
Достаточно только этим полицейским войти в бар и обыскать его.
Он должен был немедленно спрятать товар.
«Что желаете?»
Чей-то голос прервал фильм о кровавой смерти, крутившийся в его голове.
«Что?» — спросил он, качаясь на стуле.
Молодой усатый и носатый официант презрительно смотрел на него.
Это не бар для голодных оборванцев.
«Что будете заказывать?»
«А что тут есть из еды?»
«Ну… бутерброды!»
Альбертино не слушал. Внезапно его озарило. Десять тысяч лампочек одновременно вспыхнули в его мозгу. И голос — может, голос самого Бога — указал ему путь.
Неожиданно на его лице появилась улыбка.
«Бананы! У вас есть бананы?» — спросил он усатого официанта, в первый раз взглянув ему в глаза.
«Да нет… Бананов нет. Хотя, знаете… У нас есть малинди».
«Что?»
«Малинди. Тропический бутерброд. Хлеб грубого помола, бананы, папайя и авокадо».
Сойдет и такое.
«Ладно, принесите шесть… даже семь».
«С собой?»
«Нет. Я съем здесь».
Сбитый с толку официант побрел за стойку.
Альбертино по-прежнему смотрел на улицу. Еще одна машина с мигалкой остановилась рядом с теми.
Что они собираются делать? Экстренное собрание? Митинг? Что такое?
Парень вернулся с тарелкой. На ней лежали бутерброды. Альбертино сгреб их вместе — получился один гигантский сэндвич. Поднялся и спросил:
«Где туалет?»
«Вон та дверь…» — ответил усатый, разинув рот и указывая на дверь.
Альбертино осторожно прошел через зал. Открыл дверь. Заперся изнутри.
