“Охота на льва исключается”.
Симона Сомаини вышла из другой палатки, готовая к лисьей охоте. Узкие брюки облегали ее ноги и зад как вторая кожа, красная жакетка была расстегнута ровно настолько, чтобы демонстрировать рвущийся на волю бюст. Следом за ней шел мордоворот с бородкой и хвостом на затылке, одетый в военный камуфляж, с помповым ружьем под мышкой.
Фабрицио уже где-то видел эту физиономию. Кажется, какой-то спортсмен.
Писатель сделал пару шагов и столкнулся с Ларитой. Ему захотелось обнять ее, но он удержался.
Певица, судя по всему, тоже была рада его видеть.
– Я тебя везде искала. Куда ты пропал?
Чиба сделал то, что получалось у него естественнее всего – соврал.
– Я искал тебя. Слушай, как же нам быть? Не говори мне, что хочешь участвовать в этом фарсе.
– Я? Ты с ума сошел? Я против истязаний животных.
– Правильно! – Чиба воспрянул духом. – Давай тогда сбежим.
Она изумленно поглядела на него.
– Я не могу уйти, мне надо выступать… Меня сюда для этого позвали.
Фабрицио попытался скрыть разочарование.
– Ты права. Я об этом не подумал… – Он не закончил фразу, потому что перед ним возник, вздыбившись, белый липизанский жеребец. Верхом на скакуне восседал Саса Кьятти, пытавшийся, натянув поводья, удержать на месте коня, бросающегося то в одну, то в другую сторону.
– Что вы здесь делаете? Почему еще не переоделись? У меня слон полупустой уходит.
Ларита жестом показала, что отказывается.
– Я против охоты. Никогда в жизни не выстрелю в тигра.
Король недвижимости наклонился к гладкой шее скакуна, чтобы его не услышали другие гости:
– Да кто тут стреляет? Все понарошку. К тому же у тигра рак толстой кишки. Ему жить осталось самое большее месяц. Вы ему только одолжение сделаете. Воспринимайте это как прогулку. Когда еще вам представится такая возможность? Ну же… – Кьятти повернулся назад и свистнул, как заправский овчар.
В итальянском садике раздался трубный глас. С ветвей каменных дубов снялись, захлопав крыльями, попугаи и вороны. Из-за деревьев, стреляя вокруг себя лучами ослепительного света, показался слон. Его раскрасили в оранжевый и лазурный цвета и надели на него попону, расшитую тысячами зеркальных бляшек. Длинным хоботом он срывал ветки с деревьев и отправлял их себе в рот. На спину ему пристегнули корзину из ивовых прутьев. В ней сидел старичок в очках, шинели из зеленого сукна и старомодной фетровой шляпе. В руках он сжимал ружье. Рядом с ним – подросток с падающей на глаза темной челкой. Они держались за борта корзины, на каждом шаге слона взмывающей вверх как на гребне волны. Сидевший на холке слона маленький филиппинец в набедренной повязке и тюрбане правил животным, стегая его прутом.
– Вот ваш слон. – Кьятти дал знак рукой, и филиппинец остановил толстокожего гиганта, после чего Кьятти обратился к человеку в корзине: – Доктор Чинелли, прошу вас, спустите лестницу. Тут еще два пассажира.
Старик водил ружьем в сторону леса, высматривая тигра.
– Дедушка! Дедушка! Ты слышал? Тот синьор сказал спустить лестницу. Уф, ладно, проехали. – Паренек наклонился, взял веревочную лестницу и скинул ее вниз: – Извините, он глуховат.
Ларита в нерешительности посмотрела на Фабрицио:
– Что будем делать?
Фабрицио пожал плечами:
– Решай ты.
Ларита шепнула:
– Похоже, придется соглашаться. Как-то невежливо оставаться здесь. Только стрелять не будем.
– Стрелять никто не собирается.
41
Мердер присел рядом с вожаком, уронившим голову на колени, и обнял его за плечи.
– Еще не все потеряно, учитель.
– Не волнуйся, Мантос, мы справимся, – поддакнула Сильвиетта.
Саверио растроганно поглядел на них.
– Я обманул ваши ожидания. Мне очень жаль. Нет во мне харизмы.
Сильвиетта взяла его за руку.
– Нет, Мантос, в тебе есть харизма, и еще какая, и ты не обманул наших ожиданий. Ты дал смысл нашей жизни. И мы никогда тебя не предадим, мы останемся рядом с тобой.
Мердер встал на колени.
– Кто наш духовный отец?
Мантос горько покачал головой:
– Нет… Не надо.
Тогда Мердер поднялся.
– Кто написал Скрижали Зла?
– Ты! – Сильвиетта указала на предводителя.
– Кто преподал нам Литургию? Ты?
Мантос вздохнул и сказал:
– Я.
* * *
Зомби бежал между палаток.
Тут царил полный хаос. Гости, скрежеща зубами, пытались натянуть жокейские сапоги. Какая-то старушка, завернутая в фиолетовое шелковое сари, как розовая форель – в пищевую пленку, явно испытывала кислородное голодание. Вице-председатель правительства области Лацио в колониальных ботинках, явно на три размера меньших, двигался как робот, держа наперевес огромное ружье. Комик Сарторетти, каждую пятницу вечером приковывающий внимание страны к экрану телевизора, воевал с брюками-гольф, которые никак не сходились у него на животе, и орал на сотрудницу:
– Это сорок шестой! А у меня пятьдесят второй!
Зверь чуть не споткнулся о Паоло Бокки: бледный и весь в испарине, он лежал на земле, глядя в небо так, словно узрел там Бога, и твердил как мантру:
– Прошу тебя… Прошу тебя… Прошу тебя…
Не сбавляя ходу, Зомби бежал до самого итальянского садика.
Сильвиетта и Мердер сидели за столиком и ели пиццу по-деревенски с рикоттой и шпинатом.
Сатанист остановился, сгибаясь пополам от долгого бега.
– Вы… еще здесь?
Сильвиетта поднялась со стула:
– Мы передумали жениться. Будем участвовать в операции вместе с вами.
Мердер тоже встал.
– Прости. Мы все поняли.
Зомби задыхался.
– С вами… я… не хочу… разговаривать. Где Мантос?
– Пошел взять еды на фуршете.
Сильвиетта взяла Зомби за руки.
– Ты не понял? Мы не оставим вас. Мы тоже покончим с собой.
– Бросьте… Я не верю.
Сильвиетта прижала ладонь к груди.
– Клянусь. Ты был прав, мы повели себя подло. Но твои слова заставили меня одуматься.
В этот момент появился Мантос с горой равиоли с омарами на тарелке.
– Зомби! Ты вернулся?
Ученик спешил что-то сказать, но все еще не мог отдышаться.
