Марсель Пруст (1871 - 1922) с детства
испытывал влечение к мальчикам. Одинокий и болезненный ребенок, проводивший
время преимущественно среди женщин, он мечтал, что когда-нибудь будет жить
вместе со своим лучшим другом, которого никогда не покинет. В лицее Кондорсэ
16-17- летний Пруст завязывает дружеские отношения с тремя младшими мальчиками
- пятнадцатилетними Жаком Бизе (сыном композитора), его кузеном Даниэлем Галеви
и 14-летним Робером Дрейфюсом. Беда однако заключалась в том, что они были
Марселю нужны, а он им - нет. В дневнике Галеви любовное письмо Марселя,
адресованное Бизе, сопровождается пометкой: "Этот бедный Пруст абсолютно
сумасшедший - посмотрите это письмо".
Марсель пытался объяснить Галеви
характер своей привязанности к Бизе: "... Есть молодые люди... и особенно
типы от восьми до семнадцати лет, которые любят других мальчиков, всегда хотят
видеть их (как я - Бизе ), плачут и страдают вдали от них, которые не хотят
ничего другого, кроме как целовать их и сидеть у них на коленях, которые любят
их за их тело, ласкают их глазами, называют их "дорогой" и "мой
ангел", вполне серьезно, пишут им страстные письма и ни за что не свете не
занялись бы педерастией.
Однако зачастую любовь их увлекает и они
совместно мастурбируют. Но не смейся над ними.... В конце концов, это же
влюбленные. И я не знаю, почему их любовь недостойнее обычной любви ".
Не встретив взаимности у Жака, Марсель
влюбляется в Даниэля, надоедает ему, посвящает любовные стихи.
Гетеросексуальным мальчикам эти чувства были смешны и даже оскорбительны. В дневнике
Галеви по поводу посвященного ему стихотворения Пруста записано: "Какое
несносное существо!" При всем его уме и таланте, Пруст казался
одноклассникам странным, манерным и скучным. "Бедный, несчастный мальчик,
мы были грубы с ним..." - писал впоследствии Галеви..
Оскорбленное самолюбие сделало молодого
человека чрезвычайно скрытным. Отныне и до конца жизни он категорически отрицал
свою гомосексуальность. Пруст постоянно влюблялся в юношей и молодых мужчин.
Эти влюбленности большей частью оставались платоническими, а потом отношения
перерастали к дружеские. Самой сильной и длительной любовью Пруста был молодой
автогонщик Альфред Агостинелли, который вместе со своей любовницей Анной (Пруст
считал ее женой Альфреда), несколько лет жил в доме Пруста на правах его
шофера, а затем секретаря. Внезапный и загадочный уход Агостинелли от Пруста 1
декабря 1913 г. и затем его гибель в авиационной катастрофе 30 мая 1914 г.
вызвали у писателя отчаяние. "Я действительно любил Альфреда, - писал он
через полгода после гибели Агостинелли. - Мало сказать - любил, я обожал его. И
я не знаю, почему я пишу это в прошедшем времени, я буду любить его
всегда". Хотя со временем Альфреда заменили другие молодые секретари,
Агостинелли не был забыт. "Печаль убывает не потому, что умирают другие, а
потому, что что-то умирает в тебе самом. Нужна большая жизненная сила, чтобы
поддерживать неизменным собственное "Я" хотя бы в течение нескольких
недель. Его друг не забыл бедного Альфреда. Но он соединился с ним в смерти, а
его наследник, сегодняшнее "Я", хотя и любит Альфреда, знает его
только по рассказам другого. Это нежность из вторых рук".
Озабоченный собственными проблемами,
Пруст испытывал постоянную потребность говорить о гомосексуальности и в то же
время был неспособен к прямому самораскрытию. Единственным человеком, в
разговоре с которым Пруст однажды снял привычную маску, был Андре Жид. Когда 14
мая 1921 г. Жид принес ему рукопись "Коридона", Пруст без всякого
стеснения и угрызений совести, даже с некоторым хвастовством, признался ему в
своей педерастии и даже рассказал о своих "экспериментах по вызыванию
оргазма", но тут же заметил, что в литературе об этом можно говорить
только косвенно: "Вы можете рассказывать все, что угодно, но только при
условии, что вы никогда не скажете "Я".
Трагедия Пруста заключалась в том, что
нежные любовные чувства, которые он испытывал к молодым мужчинам, были
несовместимы с его темными садомазохистскими фантазиями. Сексуальная жизнь
постоянно больного Пруста протекала главным образом, если не исключительно, в
его воображении. В своей эпопее "В поисках утраченного времени"
"великий мастер притворства", как назвал его Андре Жид, разделил свои
эротические переживания на две части. Все красивое, нежное и изящное, что было
в его гомоэротических воспоминаниях, Пруст отдал "девушкам в цвету",
оставив на долю "Содома" все темное и гротескное. Превратив Альфреда
Агостинелли в Альбертину (именно совпадение некоторых конкретных ситуаций
подсказало литературоведам разгадку образа Альбертины), Пруст описал свои
любовные переживания и размышления о них так, как если бы они были адресованы и
вдохновлены женщинами.
Но "Альбертина" - не просто
маска "Альфреда". Бисексуальная Альбертина приоткрывает женственную
сторону самого Рассказчика. Столь же многогранен образ барона де Шарлю. Шарлю
умен и эрудирован, но одновременно безжалостен и коварен, Пруст связывает эти
черты с тем, что Шарлю не только выглядит неприятно-женственным, но по сути
своей "является женщиной". Мало привлекательны и другие гомосексуальные
персонажи. Отрицательное изображение гомосексуальности - социальная и
психологическая самозащита. Пруста. Но писатель не просто сводит с кем-то
личные счеты. Он заставляет читателя все время находиться в атмосфере чего-то
неясного, неопределенного, недосказанного. Простой и надежный мир, где мужчина
- всегда мужчина, женщина - всегда женщина, а у гомосексуала нет ничего общего
с гетеросексуалом, утрачивает привычные четкие очертания. И если почти о каждом
персонаже возникает вопрос: "так он все-таки - да или нет?", то и
читатель невольно задумывается о себе: "А я кто такой?" В этом смысле
"В поисках утраченного времени" - более современная книга, чем многие
новейшие тексты, где о каждом точно известно, кто есть who.
В отличие от Пруста, Андре Жид (1869-1951)
выступил в защиту гомосексуальности с открытым забралом. Рано потеряв отца,
маленький Андре жил под опекой любящей, но доминантной материи и с раннего
детства чувствовал себя непохожим на других мальчишек. В 9 лет на
костюмированном балу в школе, он влюбился в одетого чертенком мальчика немного
старше себя и не мог оторвать глаз от его изящного тела, по сравнению с которым
он казался себе смешным и безобразным. В то же время эмоционально ему было
гораздо легче в обществе девочек, подростком он был особенно дружен со своей
кузиной Мадлен Рондо, на которой женился в 1895 г. Однако глубокая любовь,
которую Жид испытывал к жене, была исключительно духовной; сексуально его
волновали мальчики- подростки.
Несмотря на легкий и общительный
характер, юный Андрэ мучительно переживал раздвоение собственных чувств.
Центральная тема юношеских дневников Жида - конфликт между моралью и
искренностью: "Имей смелость быть самим собой. Я должен подчеркнуть это
также в своей голове" (10 июня 1891). "Страх не быть искренним мучил
меня несколько месяцев и не давал писать" (31 декабря 1891). "Меня
волнует дилемма: быть моральным или быть искренним" (11 января 1892).
