Человеческие и моральные потери не могли
заставить геев отказаться от своей сексуальной ориентации, но побудили их
существенно изменить свою идеологию и стиль жизни. Резко снизилась
распространенность анальных контактов без предохранения, а также анилингуса и
фистинга; возросло применение презервативов; оральные контакты стали чаще
практиковать без заглатывания спермы; заметно уменьшилось среднее число
сексуальных партнеров. Геи стали больше заботиться о здоровье, среди них
заметно снизилось пьянство и потребление наркотиков. Однако эти положительные
сдвиги распространены неравномерно. Вне центров эпидемии люди попрежнему ведут
себя безответственно. Особенно тревожно положение дел с беззаботной молодежью;
по данным первого в США национального опроса молодых геев и бисексуалов в 1995
г., 7% из них уже заражены ВИЧем.
СПИД породил у геев много
психологических и психосексуальных проблем. Выросла сексуальная тревожность,
трудности с эрекцией и эякуляцией, у некоторых страх заражения вызвал снижение
сексуального интереса, даже отвращение к сексу. Люди стали выше ценить
эмоциональные привязанности, самоконтроль, психологическую интимность, мораль и
верность. Столь же раскованный, сколь и рискованный, "радикальный "
секс утратил обаяние и стал подвергаться критике. Резко повысилась ценность
стабильных партнерских отношений и моногамии, а также духовных факторов жизни,
включая религию, особенно там, где церковь терпимо относится к гомосексуальности.
Изменились и геевские общины. Если
раньше их деятельность строилась в основном вокруг секса, развлечений и борьбы
за гражданские права, то сейчас в их работе центральное место занимает помощь
ВИЧ-инфицированным и пропаганда безопасного секса. Сегодня во всех
цивилизованных странах государственные учреждения по профилактике СПИДа
работают в тесном контакте с геевскими общинами, как на национальном, так и на
местном уровне. Это во многом меняет и характер геевского движения, делая его
более конструктивным.
Вместе с тем неадекватность борьбы со
СПИДом, особенно в США вызвала новую волну левого радикализма и возвращение к
тактике конфронтации. Зараженным смертельной болезнью людям некогда ждать и
нечего терять. В 1988 г. в Нью-Йорке была создана организация ACT-UP (AIDS
Coalition to Unleash Power), требовавшая ускорения проверки и внедрения новых
медикаментов, анонимного тестирования на ВИЧ и участия самих ВИЧ-инфицированных
в выработке соответствующей социальной политики. В 1990 г. воинствующие лидеры
ACT -UP создали новую, откровенно анархическую организацию прямого действия -
Queer Nation, которая действовала путем уличных манифестаций, блокирования
транспорта, нападений на реакционных политиков и разоблачения
("вытаскивания" - Outing) их собственной скрытой гомосексуальности.
Многие действия этой группы - своего
рода политический хэппенинг, шокирующий посторонних своей гротескностью, когда
трудно понять, что делается всерьез, а что в шутку. Например, статья
"Трепещи, гетеросексуальная свинья!" призывает уничтожить институт
семьи, содомизировать всех мальчиков, а в будущем выращивать детей только в
пробирках. Благонамеренные обыватели и консервативные политики принимают это за
серьезную угрозу, а над ними просто смеются, пародируя их собственные
иррациональные страхи. Впрочем, были и вполне реальные нападения на
непопулярных чиновников. Экстремистская тактика не могла дать практических
результатов, и в 1992 г. "Квир-нация" распалась. Тем не менее она
наложила заметный отпечаток на идеологию лесбигеевского движения.
В отличие от недавнего прошлого, геи и
лесбиянки представляют собой значительную социальную силу. Во всех
демократических странах они имеют свои политические и культурные организации,
энергично добиваются признания и защиты своих гражданских прав. Открытые геи и
лесбиянки есть среди депутатов многих парламентов, некоторые занимают
министерские посты. В ежегодных гей-прайдах (gay pride) - парадах геевской
гордости участвуют десятки и сотни тысяч людей. Постороннего человека вид полуголых
и вызывающе одетых мужчин и женщин - всеобщее внимание привлекают экзотические
панки, садомазохисты (в Амстердаме здоровенных мужиков, изображавших приступы
свирепости, возили по городу в клетках), переодетые в женское платье
"королевы" и мужеподобные лесбиянки с выбритыми наголо головами -
может шокировать. На самом деле это всего лишь карнавал, в котором грубоватое
веселье и юмор сочетаются с политической пропагандой и сбором пожертвований на
нужды своей общины. За исключением нарушения некоторых правил приличия, ничего
скандального или буйного на этих демонстрациях не происходит. Сплошь и рядом их
официально приветствуют высокие должностные лица, собственная сексуальная
ориентация коих вполне традиционна.
Крупные геевские общины имеют собственные
общинные центры. В Лос Анджелесе такой центр, размещенный в красивом
четырехэтажном здании, ежемесячно принимает свыше 13.000 посетителей, оказывая
им разнообразную профессиональную помощь. Предмет особой гордости общины -
Молодежный Центр, где находят помощь и пристанище "голубые" подростки
из бедных семей, которым больше некому помочь.
Тем не менее преувеличивать силу и
сплоченность лесбигеевского движения не следует. В 1995 общий годовой бюджет
трех главных геевских организаций США был меньше, чем бюджет одной только
ультраправой Христианской коалиции. Количество геев и лесбиянок, реально
участвующих в деятельности соответствующих организаций, неизмеримо меньше, чем
участников гей-прайдов или маршей протеста. К тому же геевские организации
разобщены и не особенно склонны к сотрудничеству друг с другом. Несмотря на
бесконечные разговоры о единой "гей-идентичности", геи и лесбиянки
чрезвычайно различны по всем социально значимым параметрам.
Прежде всего, это половые различия. Геев
и лесбиянок объединяет главным образом наличие общего врага. Все остальное и
прежде всего - эротика у них разное. Воинствующие лесбиянки постоянно обвиняют
геев в недооценке женской специфики, увлечении коммерческим сексом и
порнографией, некоторые даже ратуют за полное отделение лесбиянских организаций
от геевских.
Второй водораздел -
возрастно-поколенный. Молодые люди, выросшие в свободных условиях, имеют
совершенно другой социальныйи сексуальный опыт, чем представители старших
поколений, история их мало интересует. Хотя ветераны движения пытаются
уменьшить разрыв поколений, молодые люди часто воспринимают их рассказы так же,
как советские студенты воспринимали встречи с ветеранами КПСС, -
почтительно-равнодушно, а то и иронически. С ослаблением гнета слабеет и революционный
энтузиазм.
Немало трудностей вызывает определение
границ сексуальной идентичности. Пока речь шла только о союзе геев и лесбиянок,
круг участников коалиции был более или менее ограничен. В последние годы, по
соображениям политического порядка, ее дополнили бисексуалами и
трансгендерниками. Но чем шире коалиция, тем она разнороднее. Некоторые
радикальные геи и лесбиянки хотели бы максимально дистанцироваться от
"натурального" большинства. Для бисексуалов это принципиально
неприемлемо, они считают грани между сексуальными предпочтениями подвижными.
Многие политически активные лесбиянки видят в бисексуальности угрозу
"размывания" собственной идентичности. Консервативные геевские
организации, со своей стороны, хотели бы отмежеваться от трансгендерников,
облик и поведение которых кажутся им чересчур экзотическими. Что общего,
спрашивают они, между человеком, мечтающим о перемене своего пола, и тем, кто
настолько привязан к нему, что не может любить никого, кроме себе подобных?
