Отношение к этому типу неоднозначное.
Некоторые геи, которые по своему внешнему облику могут сойти за
"натуральных" мужчин, видят в нем злую карикатуру на самих себя и
относятся к "девкам" с презрением и ненавистью (типичная
психологическая защита, по Фрейду). Другие находят их сексуально
привлекательными, чужая женственность позволяет им чувствовать себя более
маскулинными.
Различно и собственное самосознание
"теток". Некоторые из них страдают комплексом неполноценности, потому
что у них больше психологических проблем и трудностей. Другие принимают свою
идентичность/роль с удовольствием: женское платье, парик, доведенные до
гротеска женские манеры, разговор о себе в женском роде - их естественный
способ существования в собственной среде. Для третьих это - психологическая
компенсация, способ превратить слабость в силу: раз меня дразнят девчонкой,
докажу всем, что я - не несостоявшийся мальчик, над которым смеются, а
полноценная женщина, которой восхищаются.
Называть этих людей просто
трансвеститами неправильно, потому что подавляющее большинство - 87% - обычных
трансвеститов гетеросексуальны, переодевание в женскую одежду не меняет их
сексуальную ориентацию
В отличие от транссексуала, который
чувствует себя женщиной и мечтает сменить пол, гомосексуальный трансвестит
этого не хочет, его призвание и гордость
- быть мужчиной, который способен затмить женщину и успешно соперничать с нею.
Высший уровень этого - имперсонаторы, мужчины, выступающие в женском облике на
сцене. Волшебное "превращение парня в богиню" требует огромного
терпения и искусства. Знаменитые имперсонаторы пользуются мировой известностью,
ими восхищаются, в них влюбляются. Это не просто представление, а
перевоплощение, открытие новых ипостaсей собственного Я:
"Переодевание позволяет мне
исследовать новые обличья, постоянно изменяться, становиться таким, каким мне
хочется. У меня нет осиной талии, но я могу сделать ее с помощью корсета. Я
могу иметь огромные ресницы и сумасшедшую прическу. Могу стать элегантной
красавицей или хиппи. Могу реализовать все мои дикие фантазии, а утром в своем
обычном виде пойти на работу".
Для знаменитого черного шоумена, танцора
и имперсонатора РуПола, переодевание - прежде всего работа, представление,
униформа ("Мы рождаемся голыми, а все остальное - маскарад"), но
также и самовыражение, проявление "способности открываться людям. Это моя
женственная сторона". Эта женская энергия имеет очень мало общего с
женственностью, понимаемой как мягкость и хрупкость.
Но не всем удается театрализовать свои
гендерно-сексуальные роли и добиться таким образом общественного признания.
Кроме того, эти роли и маски не снимают некоторых личных проблем, в том числе
сексуальных. Как сказал один знаменитый американский имперсонатор,
"мужчины влюбляются в мисс Адриану. У нее есть все, чем хочет быть мальчик
Адриан: она общительна, дерзка, популярна. Любима. Но беда в том, что мисс
Адриана никогда не появляется в спальне. Я горжусь тем, что на моих простынях
никогда не было следов косметики. Мисс Адриана остается позади, после
представления она смывается вместе с гримом. Но ведь это в нее влюбляются
мужчины. Это ее они хотят. И когда она уходит, они обычно тоже уходят".
Хотя геи восхищаются талантливыми имперсонаторами, в обыденной жизни
большинство из них предпочитает более маскулинных мужчин.
Гипермаскулинный мужчина и женственный
андрогин - полюсы гомоэротического воображения. Образ "мальчика"
стоит как бы посредине, и его черты, как с точки зрения возраста, так и со
стороны его телесных и психических свойств, наиболее размыты.
"Мальчик" - не столько
существо определенного хронологического возраста, сколько символ молодости,
зависимости, незавершенности. Обычные подростки не любят, когда их называют
мальчиками, обращение "мужики" - своего рода социальное притязание.
Напротив, геи охотно называют себя и своих любимых мальчиками, им кажется, что
это делает их моложе. Поэтому часто приходится уточнять, о чем конкретно идет
речь.
В медико-психологических терминах,
большинство "бойлаверов" - гебефилы или эфебофилы. Поскольку
сексуальные контакты с подростками моложе определенного возраста запрещены
законом (в разных странах легальный возраст согласия колеблется от 12 до 18
лет, в России он установлен в 14 лет), эти люди часто оказываются в конфликте с
законом, во-первых, как изготовители, заказчики и потребители детской
порнографии и, во-вторых, как клиенты подростковой проституции и совратители
несовершеннолетних. "Бойлаверы" широко используют в своих интересах
различные подростковые организации, от спортивных школ и летних лагерей до
религиозных клубов включительно. Консервативная общественность склонна считать
их всех сексуальными маньяками и потенциальными серийными убийцами.
На самом деле диапазон отношений между
мужчинами и мальчиками очень широк и эти привязанности могут иметь разные
психологические основания. Общеизвестно, что мужчины, независимо от своей
сексуальной ориентации, предпочитают общаться с мальчиками, нежели с девочками.
Отцы, как правило, уделяют больше внимания сыновьям, чем дочерям, но при этом
многие отцы не умеют общаться с собственными сыновьями.
Как писал Франсуа Мориак, "между
отцами и детьми высится стена робости, стыда, непонимания, уязвленной нежности.
Чтобы эта стена не выросла, требуются усилия, на которые еле хватает
человеческой жизни. Но дети родятся у нас в ту пору, когда мы еще переполнены
собой, сжигаемы честолюбием и от детей просим не столько доверия, сколько
покоя. Отцов отделяют от детей их собственные страсти".
Некоторые мужчины компенсируют этот
эмоциональный дефицит привязанностью к чужим детям, в которых они видят
собственное подобие или нереализованные возможности и которым пытаются передать
свой невостребованный жизненный опыт. "Что зрелая мужественность ласково
тяготеет к красивой и нежной, а та, в свою очередь, тянется к ней, в этом я не
нахожу ничего неестественного, вижу большой воспитательный смысл и высокую
гуманность" (Томас Манн). Так называемый "педагогический эрос"
не надо считать эвфемизмом для обозначения гомосексуальности.
Как не всякая мужская дружба является
гомоэротической и, тем паче, гомосексуальной, так и привязанность мужчины к
мальчику может иметь множество разных психологических смыслов.
Иногда это отношение кажется по
преимуществу эстетическим:
"Мальчик вошел в застекленную дверь
и среди полной тишины наискось пересек залу, направляясь к своим. Походка его,
по тому, как он держал корпус, как двигались его колени, как ступали обутые в
белое ноги, была необъяснимо обаятельна, легкая, робкая и в то же время
горделивая, еще более прелестная от того ребяческого смущения, с которым он
дважды поднял и опустил веки, вполоборота оглядываясь на незнакомых людей за
столиками. Улыбаясь и что-то говоря на своем мягком, расплывающемся языке, он
опустился на стул, и Ашенбах, увидев его четкий профиль, вновь изумился и даже
испугался богоподобной красоты этого отрока...
