Книга Кречет, страница 15. Автор книги Жюльетта Бенцони

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кречет»

Cтраница 15

— Но ведь… — попытался возразить ей Жиль.

Она подошла к нему так стремительно, что он не удержался от инстинктивного жеста защиты.

Но она только схватилась обеими руками за его поднятую руку.

— Замолчи! Не говори мне больше об этом! Я хочу жить, слышишь? Жить! Йан Маодан богат, он дает мне золото, а с золотом можно сбежать даже из тюрьмы. Я откладываю часть его золота на тот случай, если благодаря Богу я стану свободной и смогу забыть «Красный горностай». Я дала тебе хороший совет, потому что ты мне понравился и мне было неприятно воображать тебя под ударами бича какого-нибудь негра, но не проси от меня большего. Слишком поздно!

— Это же мой друг! — запротестовал Жиль с яростью, к которой примешивалось чувство наслаждения оттого, что ему, всеми презираемому бастарду, впервые довелось произнести такие слова. Он не смог удержаться от того, чтобы не повторить их еще раз, но уже более мягко:

— Это мой друг!..

— У тебя еще будут друзья! Ты из тех, кто легко завоевывает дружбу мужчин… и любовь женщин… Сколько у тебя уже было любовниц, а?

Он взглянул на нее с удивлением, смешанным с негодованием.

— Любовниц?.. Да ни одной! Я ученик коллежа Сент-Ив! — сказал он строго, как будто это было исчерпывающим объяснением.

Но если он думал произвести впечатление на Манон, то принужден был поубавить спеси, так как девушка из «Красного горностая» разразилась безудержным смехом, искренним и естественным, как и ее удивление. Она так смеялась, что согнулась пополам, держась за бока, на глазах ее выступили слезы, и ей пришлось усесться, просто упасть на сундук. Слушая хохот девушки, обрушивающийся на него веселыми волнами. Жиль начал густо краснеть.

— Я не вижу, что же здесь смешного! — пробурчал он, задетый. — Святые отцы учат нас, что женщина — это орудие дьявола, что она фальшива, коварна, опасна, что она…

— ..что она и есть та причина, по которой эти добрые люди иногда наведываются в укромные уголки порта или Арсенала, одетые как нотариусы и с укрытой под париком тонзурой, без сомнения, лишь для того, чтобы проверить, насколько опасны девушки, торгующие там своим телом.

Так это правда? Ни одной женщины? Ни разу в жизни?

— Никогда! — подтвердил Жиль. — Что же до того, о чем ты только что говорила, то я отказываюсь поверить в это. Но если ты и права, то причина этому, должно быть, что они приходили совершить святое дело. Святые отцы привыкли меряться силами с дьяволом и смотреть опасности в лицо. Нужно приходить туда, где прячется сатана!

— Ладно, посмотрим, будешь ли ты таким же храбрецом! Ты тоже создан для того, чтобы смотреть опасности в лицо!

С этими словами Манон сняла чепец, ловко выдернула шпильки, удерживавшие ее волосы, развязала косынку и спустила с плеч платье до полу. Миг — и она предстала перед ним нагая, лишь в чулках нежно-голубого цвета, которые поддерживались выше колен розовыми подвязками с кружевными бантами…

В теплом свете свечей и очага ее тело блистало, подобно бледному шелку. Менее хрупкое, чем тело Жюдит, оно светилось женственностью более уверенной и волнующей. Над немного мускулистыми ногами нежно расцветали пышные бедра.

Большие груди были слегка обвисшие, немного, совсем чуть-чуть, ровно настолько, чтобы предположить, что их часто ласкают. Манон взяла их обеими руками и нежно погладила, чтобы набухли соски, потом засмеялась.

— Ну, как тебе нравится орудие дьявола? Теперь твоя очередь…

Переступив через свои юбки, она подошла к притихшему, будто околдованному. Жилю, приподнялась на цыпочках, легко коснулась его губ поцелуем, затем другим, третьим… и прошептала:

— У тебя очень некрасивая одежда! Посмотрим, что же под ней…

С ловкостью, говорившей о долгой практике, она стащила с него черную куртку, затем длинный жилет, расстегнула рубашку, на которой было больше штопки, чем вышивки, и провела руками по обнаженному торсу юноши. Руки были теплыми, чуть шершавыми, от их прикосновения кровь Жиля забурлила. Одновременно Манон прижалась к Жилю животом и бедра ее заколыхались, от чего его плоть пробудилась так стремительно, что девушка улыбнулась.

— Ага! — насмешливо протянула она. — Вовремя же я занялась тобой…

Но он ее не слышал. Неведомый демон, живший в нем и наполнявший его ночи терзаниями, вдруг словно обезумел. Схватив девушку обеими руками за бедра. Жиль бросил ее на постель, упал на нее и стал целовать с неловкой страстью, а руки его в это время хватались за все, до чего могли только достать.

Притиснутая, полузадохнувшаяся Манон энергично его оттолкнула и запротестовала, смеясь:

— Пощади! Как ты, однако, быстр для молокососа! Позволь мне хотя бы вздохнуть!

Сконфуженный, Жиль отодвинулся от девушки.

— Я не хотел сделать тебе больно. Извини меня! — сокрушенно произнес он.

— Ты не сделал мне больно, — ответила Манон, — только ты слишком спешишь. Ты ничего не знаешь о любви… а первое правило — если хочешь сделать хорошо, делай не торопясь. Скажи мне, ты умеешь играть на каком-нибудь инструменте?

— Нет, но я люблю музыку, — ответил Жиль, не понимая, какова здесь связь.

— Так вот, никогда не забывай, что человеческое тело подобно музыкальному инструменту: нужно учиться, чтобы играть на нем… и я научу тебя!

Несмотря на свою молодость, служанка из «Красного горностая» была превосходной учительницей, чуткой, деликатной, исполненной жизненной силы, так что Жиль получил от своего первого урока «запретного плода» такое наслаждение, что, едва очнувшись от сладостного забытья, результата совершенно, новых для него ощущений, немедленно потребовал его повторения, которое и было щедро ему даровано. Затем еще одного. Но на этот раз ученик стал повелевать своей учительницей, выказав такие блестящие способности, что задыхающаяся Манон прошептала ему в ухо:

— Лучше будет тебе не приходить сюда слишком часто, потому что если я стану любить тебя, то уже не буду в безопасности…

— Но я хочу прийти еще! От таких уроков нельзя устать, — заявил весело Жиль.

— Тебе почти нечему теперь учиться. Но что же ты будешь делать на исповеди? Говорят, у вас в коллеже очень строги к таким вот вещам!

Беззаботным жестом Жиль отмел мысль о предстоящих ему ударах кнутом и долгом мучительном выстаивании на каменных плитах часовни.

— Я ничего не скажу, вот и все! Лучше смолчать, чем пообещать никогда больше так не делать и… не сдержать обещания! Но скажи мне, Манон! Всей этой веселой науке ты научилась у Йана Маодана?

Счастливое, успокоенное выражение внезапно стерлось с лица молодой женщины.

— Ты не должен был напоминать мне об этой скотине! Конечно, не от него! Моим первым возлюбленным был корнет из Уэльского полка, молодой, красивый, как ты, нежный, как ты… Я была от него без ума, и, разумеется, мне было наплевать на Йана.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация