— Держитесь, — велел Винченцо. — Вы ели так мало, что не хватило бы и мышонку. Не удивительно, что вы так слабы.
— Я не слаба. Отпустите меня.
Он отпустил, и Джулия тут же снова села.
— Хорошо, — сказал Винченцо несколько упавшим голосом. — Сидите, пока я приготовлю вам суп.
Горячий суп оказался настоящим даром небес.
Поев, она почувствовала прилив сил.
— Сколько же я провалялась?
— Немногим больше недели.
— Я проспала неделю?
— Ну, не всю неделю. Вам постепенно становилось лучше, потом вы пожелали встать и походить, хотя было пока рановато это делать. Но затем вам снова стало хуже.
— Да, теперь я понимаю, как себя чувствовала Спящая красавица. Я даже не знаю, какое сегодня число. Учтите, я часто…
Она остановилась, словно хотела что-то открыть ему, но передумала. Винченцо стало интересно.
— Вы часто не помните, какое число? — спросил он.
— Я не это имела в виду.
Джулия смотрела ему в глаза, как будто была уверена, что Винченцо не посмеет открыто усомниться в ее словах, даже если они его не убедили.
Он отступил первым:
— Ну, вообще-то сегодня второе декабря.
— Фантастика какая-то: засыпаешь в одном месяце, а просыпаешься в другом. И никаких газет, никакого телевидения. Удивительно, насколько приятной может быть жизнь без них.
— Оставить мир за дверью! — задумчиво пробормотал Винченцо. — Да, это было бы здорово… Что случилось?
Он задал этот вопрос, потому что Джулия внезапно остановилась посреди комнаты и взгляд у нее стал отсутствующий, как будто она прислушивалась к доносящимся издали голосам.
— Не знаю. Просто сны.., я видела такие сны…
— Вы помните какие-нибудь из них? — По голосу Винченцо никто не смог бы догадаться, что ответ имеет для него значение.
— Думаю, да.., я видела.., это было…
Джулия закрыла глаза, отчаянно пытаясь вызвать воспоминание, которое никак не давалось.
Это тревожило ее, но одновременно она знала, что в центре всего лежит ощущение покоя — именно то, что она искала.
— Постарайтесь. — Винченцо не удалось скрыть нотку беспокойства в голосе.
Но произнесенное слово все испортило. Стоило ей потянуться к видению, как оно тут же исчезло.
— Ушло. — Джулия вздохнула. — Надеюсь, вернется. Оно показалось мне прекрасным.
Он пожал плечами.
— Если вы не можете его вспомнить, откуда вам известно, что оно было прекрасным?
— Осталось некое ощущение покоя и.., счастья. Последнее слово Джулия произнесла удивленным тоном. — Да что там, вероятно, это абсолютно ничего не значит. — Она огляделась. — А где Пьеро?
— Пошел на пристань.
— Искать Элену? Может быть, она приедет сегодня.
Винченцо покачал головой.
— Она никогда не приедет. Элена умерла несколько лет назад. Он так этого и не принял. Я пытался помочь ему понять. Даже возил его на кладбище в Сан-Микеле, чтобы показать ее могилу, но он не захотел на нее смотреть.
— Пускай он цепляется за свою надежду. Без нее старик сойдет с ума.
— Но Пьеро и так уже немного сумасшедший.
— Ну и пусть он будет сумасшедшим, если это единственное, что спасает его от разбитого сердца, сказала Джулия почти умоляющим тоном. — Разве вы можете понять?
— Может быть, и могу. — Винченцо усмехнулся. Как бы то ни было, я понимаю, что вы имеете в виду. Скажите-ка мне: вы — сумасшедшая?
— О да, — почти радостно сказала она. — Я совершенно не в своем уме.
— Из-за призраков, которые у вас внутри? Вы сами это сказали.
— Значит, я бредила. Не помню.
— А я думаю, помните. Думаю, вы помните то, что хотите помнить.
Ее расслабленное настроение исчезло — его зондирующие расспросы заставили ее снова занервничать.
— Я не знаю, кто вы такой, — сказала Джулия низким, гневным голосом, — и не представляю, зачем вы сюда приходите.
— Обязательно должна быть причина?
— Ну, вы явно не нуждаетесь в месте для ночлега, не так ли? Тогда зачем вам приходить сюда, если не затем, чтобы опекать нас? Нет, извините меня. — Она вскинула руку. — Я не это хотела сказать.
Просто не начинайте умничать со мной.
— Даже с целью не дать вам причинить вред кому-нибудь?
— Я не собираюсь никому причинять вред.
— За исключением себя самой.
— Это моя проблема.
Она подошла к окну, чувствуя, что недовольна собой. Несколько минут назад ей было с ним легко, к ней возвращались человеческие чувства, которые она считала навсегда утраченными. Потом он переступил за невидимую черту. И опять стал врагом.
Дверь открылась, и появился Пьеро.
— Сегодня нет? — сочувственно спросила Джулия.
— Сегодня нет, — бодро ответил он. — Может быть, в следующий раз.
Винченцо вдруг вспомнил, что ему надо быть где-то в другом месте, хлопнул Пьеро по плечу и ушел.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
На следующий день, пока Пьеро не было, Джулия занялась осмотром дворца. Вид был одновременно и грустный, и величественный.
Графы ди Монтезе раньше жили как короли, хранимые своим богатством и властью. Теперь ничего этого не было. В комнатах царила тишина, лишь сквозняки шептались по коридорам.
Стены большой лестницы были расписаны фресками, приводившими к самой большой, расположенной на верхней площадке и изображающей, как она теперь знала, Аннину. Глядя на нее, Джулия ощутила смутное беспокойство, которое росло с каждой секундой. Ей захотелось убежать, но она заставила себя продолжать подниматься, пока не оказалась напротив нарисованной женщины с развевающимися волосами и мученическими глазами. Ее сердце билось все быстрее и быстрее, ей становилось трудно дышать…
А потом все прекратилось. Так же внезапно, как и началось. Исчезли боль и страх, осталось ощущение покоя и освобождения, будто кто-то прикоснулся к ней целительной рукой и сказал: "Я здесь.
Все будет хорошо".
Джулия отошла от картины. Тревожащие флюиды, которые исходили от нее всего несколько мгновений назад, исчезли. Теперь это опять была просто фреска.
Идя дальше, она обследовала комнаты, в которых почти не было мебели. Джулия не спеша изучала фрески на потолках — некоторые из них были очень хороши. Они давали ей представление о том, каким великолепным был дворец в пору расцвета.
