– Ну сорока любопытная! Да, в бараке
ничего не скроешь! Только кто старой дуре поверит? К тому же срок давности
давно истек, так что поищите другой объект, любительница чужих тайн. Убирайтесь
по-быстрому, пока я добрая, а то позову охрану и скажу, что вы украли мой
кошелек с зарплатой! У нас охранники – звери.
Я молча поднялась и двинулась к выходу. Ну не
сволочь ли! А как сладко только что пела о желании иметь детей! Первый раз
встречаю подобную лицемерку. Может, и хорошо, что “бабуля” не признала внука,
нечего ждать от такой любви и ласки. Пиранья!
Прежде чем влезть в такси, я обследовала
молчащий пейджер и обнаружила, что забыла выключатель-“поводок”. Не успела
нажать на кнопки, как по экрану побежала гневная надпись: “Немедленно
позвоните”.
– Ну, милая, – раздраженно вскрикнула
Виолетта, – это же просто безобразие! Звоню, звоню, и все без ответа! Что там у
вас случилось?
– Ничего, – промямлила я, судорожно
подыскивая объяснение, – не услышала зуммер.
– Ладно, – сменила профессорша гнев на
милость, – приезжайте срочно.
Сивка-бурка поспешила на зов. У Виолетты,
очевидно, опять была мигрень, потому что лоб старухи стягивала повязка. В
первую минуту мне показалось, что дверь открывает Светлана – тот же высокий
рост, такая же оплывшая фигура. Хотя чему удивляться: дочь часто бывает похожа
на мать.
– Наконец-то, – пробормотала жена
академика, и мы пошли на кухню. Там сидела Зоя. – Вы, конечно, знаете, какое
несчастье случилось у Игоря? – без обиняков спросила Виолетта.
Я кивнула.
– Ксения покушалась на самоубийство!
Профессорша возмущенно стукнула ладонью по столу.
– С чего решили говорить о самоубийстве?
Сначала и правда так подумали, но теперь она пришла в себя и рассказала, что
случайно выпила двойную дозу снотворного.
– Да вот в “Экспресс-газете” прочитала,
что Игорь полюбил Алину Кармен, а его жена решила отравиться!
– Бог мой, – возмутилась Виолетта, – так
и написано? И фамилии указаны?
– Да, – решила я порадовать собеседницу,
– там еще сказано, что Игорь – внук академика Павловского!
От возмущения у старушки пропал голос, она
секунду молчала, потом приказала:
– Давайте газету!
– Извините, выбросила.
– Ну хорошо, – вздохнула пожилая дама, –
надеюсь, не верите желтой прессе? У Ксении началась бессонница. Она приняла две
таблетки реланиума, потом забыла и, видя, что не засыпает, съела еще три.
Потеряла сознание, а у медиков только версия самоубийства в голове! Нашли
пузырек и решили – суицид! Такой удар по престижу семьи! Теперь понесется
сплетня, как Павловские едва не довели невестку до могилы!
Она сокрушенно покачала головой и в
задумчивости принялась вертеть в руках телефонную книжку.
– Да что вы, Виолетта Сергеевна, –
подобострастно залепетала Зоя, – все знают про вашу доброту и внимательность.
Я, например, завтра в институте расскажу правду! И Даша поможет, правда?
Я подергала головой, со стороны следовало
посчитать судорожное движение за согласие.
– Трогательные девочки, – умилилась
старуха, похлопывая Зою по руке, – только на чужой роток не накинешь платок.
Если хотите помочь, уберите Ксюшину квартиру. Я люблю девочку, но надо
признать, что хозяйка из нее никакая. Там такой беспорядок! В конце концов
Игорьку надоест состоять при этой жуткой певичке, и мальчик вернется домой. А
Ксения после больницы совсем слабая! Прямо сейчас и езжайте, вот ключи! Мы с
Зоей покорно пошли к выходу. На улице я принялась ловить такси.
– Ну ты даешь, – протянула Зоя,
плюхнувшись на заднее сиденье, – тут пешком чуть-чуть идти. Не жалко денег?
Я промолчала. Дом Игоря и правда рядом, только
давно уже не хожу пешком, к тому же с неба посыпался мелкий дождик, погода
окончательно испортилась.
Войдя в Ксюшину квартиру, Зоя присвистнула.
– Глянь, ну и свинарник! Эта грязнуля
небось три года не убиралась. Да уж, за день не справиться. Она вошла в спальню
и опять выкрикнула:
– Белье как асфальт, а воняет!
Большая комната, в которой спала Ксюша, и
впрямь выглядела отвратительно. Разложенный диван, на котором в беспорядке
валялись постельные принадлежности. На столе кучей громоздились тарелки с
объедками, полная пепельница окурков и полупустая бутылка виски. Пол покрывали
комки ныли. На комоде, служившем, очевидно, одновременно ночной тумбочкой,
красовался захватанный стакан и весьма поношенный черный лифчик. Одна из
бретелек пришита кое-как желтой ниткой.
Зоя распахнула окно, стало легче дышать. Пока
я обозревала поле битвы, она пробежалась по квартире и резюмировала:
– Унитаз придется напильником чистить, а
в ванной Ксюша, наверное, грибы разводила. Давай уберу большую комнату, ты
детскую, а кухню вместе, идет?
Не могу сказать, что перспектива выносить
чужую грязь обрадовала меня до глубины души, но делать нечего.
В детской стоял жуткий запах. Я кинулась
открывать окно. В комнате посвежело, но не слишком. Следовало найти источник
аромата. Подергивая носом, как пойнтер, я моментально вычислила виновника и
вытащила из-под детской кроватки переполненный горшок. Зажимая пальцами нос,
вылила его в невероятно загаженный унитаз и принялась изучать помещение.
Все-таки Зоя приятная женщина, себе взяла большую комнату, мне оставила поменьше.
Но, правда, выглядит она еще хуже, чем спальня-гостиная.
Одна из стен представляла собой сплошное окно.
На подоконниках торчат в керамических горшках сухие палки, даже отдаленно не
напоминающие цветы.
В коридоре раздался грохот. Зоя сбрасывала в
большой картонный ящик груды мусора, я сунула туда же трупы растений.
У стены расположился уродливый пузатый шкаф. Я
дернула дверцы и ахнула! Детское и женское белье, колготы, свитера, юбки,
ботинки, тренировочные костюмы и пустые флаконы из-под духов! Все вперемешку,
чистое и грязное. Вывалив хабар на пол, я брезгливо, двумя пальцами, стала
отделять зерна от плевел. Похоже, несчастная Ксюшина дочка занашивала колготки
до такой степени, что их можно было ставить в угол.
Время шло, куча грязи не уменьшалась. Из ванной
послышался плеск, Зоя налаживала стиральную машину, кстати, дорогую и
современную.
– Ты не будешь против, если я закурю? –
окликнула я ее.
– И мне подкинь сигаретку, – отозвалась
та.
Угощаясь “Голуазом”, она внимательно глянула
на пачку, но удержалась от замечаний.
