Но Лео не упомянул, что его дядя — граф Кальвани, у которого в Венеции дворец, и что члены его семьи — миллионеры. То, что он небрежно назвал фермой, на самом деле богатое поместье, и, если он помогает работникам выполнять тяжелую работу, то делает это потому, что ему так хочется.
Он не сообщил Селине этих подробностей из-за глубокого инстинктивного убеждения, что у нее создастся о нем плохое мнение.
Для чего нарываться на ссору? В конце концов, он пробудет здесь всего пару недель, и они никогда больше не встретятся.
В конце концов, на его месте любой разумный человек поступил бы так же.
Лео заставил себя не думать об этом и решил надеяться на лучшее.
День он провел с Бартоном, объезжая ранчо. Бартон разводил рогатый скот ради денег, а лошадей — для души: он тренировал их для родео.
Лео не мог отвести глаз от гнедого коня. Мускулистый скакун с коротким туловищем был выведен для скоростного бега на четверть мили.
— Красавец, правда? — хвастал Бартон. — Он родом отсюда. Когда-то жена моего друга купила его у меня. Потом решила завести детей и оставила родео. Я снова выкупил его.
— Мы можем взять его с собой и поставить в конюшню? — задумчиво спросил Лео.
Бартоп кивнул, но по дороге домой в раздумье пробормотал:
— Друг мой, ты теряешь голову.
— Да ладно, Бартон! Ты же знаешь, что скажут в страховой компании. Они бросят один взгляд на Эллиота, а второй — на фургон, и, когда перестанут смеяться, предложат ей десять центов.
— А тебе какое дело? Ты не виноват.
— Она все потеряет.
— Тебе-то что? Лео стиснул зубы:
— Мы можем ехать молча? Бартон лишь усмехнулся.
Они приехали и обнаружили, что у конюшни царило уныние. Селина, понурившись, сидела на ступеньке фургона, девочки пытались ее утешить, а Поли, кудахча, вертелся вокруг.
— Ветеринар говорит, что Эллиот не поправится к следующей неделе, — сообщила Кэрри. — Если она попытается ездить на нем, его состояние ухудшится.
— Конечно, я этого не сделаю, — быстро сказала Селина. — Но теперь у меня нет шансов выиграть, а я так обязана вам…
— Ну-ну, я не хочу слышать об этом, — сказал Бартоп. — Страховая…
Страховая компания купит мне тележку и осла, — криво улыбнулась Селина. Она показала на свой лоб: — Я уже в норме и могу смотреть правде в глаза.
— Мы не узнаем правды, пока вы не примете участия в нескольких заездах, — заявил Бартон.
— На ком? — Пытаясь пошутить, она добавила: — У меня еще нет осла.
— Верно, осла нет, но вы можете сделать мне одолжение. — Бартон показал на гнедого. — Его зовут Джиперс. У меня есть покупатель, который заинтересовался им, и, если этот конь выиграет пару «бочечных» заездов, я смогу поднять цену. Вы можете опробовать его и показать, на что он способен. Этим вы с лихвой отплатите мне.
— Красавец! — восхитилась Селина, любовно проводя руками по бокам коня. — Но Эллиот, конечно, красивее, — быстро добавила она.
— Несомненно! — согласился Лео.
— Он хорошо объезжен, — сообщил Бартон. Он рассказал историю предыдущего владельца, и Селина была шокирована.
— Она бросила родео, чтобы жить на одном месте и рожать детей?
— Есть такие странные женщины, — заметил Лео, усмехнувшись.
Взгляд Селины красноречиво показал, что она думает о таких женщинах.
— Можно я оседлаю его?
— Хорошая мысль!
Пока Селина седлала коня, Лео отвел Бартона в сторону.
— Ну-ка, расскажи мне об этом таинственном покупателе! — потребовал он.
Бартоп посмотрел ему в глаза.
— Ты знаешь его так же хорошо, как я, — сказал он.
Вся семья вышла посмотреть, как Селина будет опробовать Джиперса на тренировочной арене Бартона. Три бочки расположили в форме треугольника, одна сторона которого составляла девяносто футов, а две другие — сто пять футов каждая. Селина верхом на Джиперсе пронеслась через стартовую линию внутрь треугольника и резко повернула вправо. Обогнув первую бочку, она вновь оказалась в треугольнике, обогнув вторую, повернула влево и устремилась к последней бочке в верхней точке треугольника.
После последнего поворота она направила Джиперса к центру треугольника, а потом за пределы арены. Семья Бартона и их работники приветствовали ее рукоплесканиями.
— Восемнадцать секунд! — выкрикнул Бартон.
Глаза у Селины сияли.
— На первый раз мы не спешили. Подождите, пока мы возьмемся за дело по-настоящему! Мы сделаем это за четырнадцать.
Радостный крик «Йе-ху-у-у-у!», который испустила Селина, вознесся высоко в небо, и все присутствующие присоединились к нему.
Лео смотрел ей в лицо и думал, что никогда в жизни не видел человека, который был бы так безмерно счастлив.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Отмахнувшись от своей травмы с легкомыслием человека, которому приходилось выносить кое-что похуже, следующие несколько дней Селина носилась на Джиперсе сломя голову до тех пор, пока, как и обещала, не сократила время до четырнадцати секунд.
Бартон настоял, чтобы Селина осталась на ранчо до окончания родео, и тайком подмигнул Лео, давая понять, что его предложение продиктовано не только добротой.
— Это все твои выдумки, — проворчал Лео, когда они остались одни. — Да, мне нравится эта девушка, я не отрицаю, что хочу ей помочь. Черт, ей никто никогда не помогал, пока она не встретила нас! Но это вовсе не означает…
— Конечно, не означает, — согласился Бартон и ушел, насвистывая.
У Лео возникло ужасное подозрение, что события первой ночи стали известны всему дому; вероятно, Кэрри и Билли хихикали неспроста.
Лео заглядывал в конюшню каждый вечер и видел там Селину, которая желала Эллиоту спокойной ночи. Это всегда занимало у нее много времени, и в глубине души Лео был уверен, что она старается убедить своего коня в том, что, несмотря на Джиперса, он по-прежнему занимает в ее сердце первое место. Иногда она проводила в конюшне всю ночь.
Но сегодня что-то было не так. Распахнув дверь, вместо нежного воркования Селины он услышал шум потасовки. Где-то в глубине конюшни происходило что-то нехорошее.
Когда глаза Лео привыкли к темноте, он увидел, что Селина отбивается от ухаживаний Поли, который явно не хочет смириться с отказом.
— Ну же, хватит дурачиться! Я видел, как ты посматривала на меня. Я знаю, когда женщина хочет этого.
Он бросился на Селину. Лео тихо выругался и собрался прыгнуть на Поли, как рыцарь, спасающий даму, попавшую в беду, но эта дама не нуждалась в помощи. Раздался вопль, и толстяк, схватившись за нос, качнулся назад. Селина подула на костяшки пальцев.
