Бедная Сонька разрыдалась, Левка сосал
нитроглицерин. Шуба одиноко валялась на диване. В комнату величаво
прошествовала Клеопатра. Она подплыла к дивану и стала нервно обнюхивать
обнову.
– Бабушку узнала, – хихикнул Левка.
Клепа несколько раз энергично фыркнула,
потопталась и улеглась прямо на шубку. Ее шкурка абсолютно слилась с манто,
сразу стало видно, что мех кошачий, даже пятна Клеопатриной расцветки. Увидев
эту картину, Сонька заплакала еще громче. Левка же неожиданно пришел в отличное
расположение духа.
– Хватит рыдать, – принялся он
успокаивать Соню, – ну, дура ты, так помни всегда об этом. А шубка вроде и
ничего, дешевенькая. У тебя в школе такие же идиотки работают, скажешь им про
камышового кота, поверят как пить дать.
На следующий день произошло событие, начисто
заставившее всех забыть злосчастную шубу: пропала Ленка.
Утром она, как всегда, погуляла с близнятами,
уложила их спать после обеда и… исчезла. Во всяком случае, в доме няньки нигде
не было.
Хватились Ленки часов в пять. Сначала Оля
решила, что девушка устала и легла отдохнуть. Потом все-таки постучала к ней в
дверь, но та не отвечала. Зайка заглянула внутрь – кровать аккуратно застелена,
все вещи на месте, нет только хозяйки.
– Куда могла подеваться? –
недоумевала невестка. – Может, погулять пошла?
На дворе стоял противный, дождливый январский
вечер, хорошая собака хозяина не выведет в такую погоду. Так что версию
прогулки отвергли сразу.
– Может, по магазинам пошла? –
предположил Аркадий.
Тоже маловероятно, украинка так и не выучила
как следует русский и одна старалась никуда не ходить. Даже за обновками в
ближайший универмаг повезла ее Наташка.
– Вдруг ее украли и теперь потребуют
выкуп? – выпалила Маня.
Полный бред! Но Ленки не было, не вернулась
она и утром.
После полудня пришлось позвонить Александру
Михайловичу.
– Почему вчера не сообщили сразу? –
принялся отчитывать полковник. – Сколько ей лет?
– Кажется, двадцать.
– Не надо беспокоиться, скорей всего
осталась у любовника на ночь. Выспится и придет.
– Да нет у нее любовников.
– Откуда можешь знать? Недавно был
случай, задержали при облаве проститутку, а у той в номере за ширмой девочка
лет двух играет. Ну, мамашу в камеру предварительного заключения, ребенка в
приют. Вечером поступает заявление о пропаже дочери у депутата парламента.
Пошла гулять с гувернанткой, и обе не вернулись домой. Всю милицию на ноги
поставили, киднепинг заподозрили. И угадай, что оказалось? Бонна их
подрабатывала на панели и девочку с собой брала, вроде на прогулку. За два часа
несколько клиентов пропустит, и хватит. А ты говоришь – нет любовника. Подождем
еще денек.
Но и на следующий день Ленка не объявилась.
Близнецы орали в детской, Аркашка не пошел на работу, пытаясь помочь Ольге.
– Вернется шалава, ноги выдерну, –
злился он, сворачивая закаканный памперс, – что за безответственность.
После обеда опять позвонили полковнику. На
этот раз Александр Михайлович не шутил.
– У кого из вас нервы покрепче, пусть
приедут в морг.
Я испугалась:
– Боже мой, она погибла.
– Не знаю пока, есть две подходящие
кандидатки, надо посмотреть.
Мы с Аркашкой отправились на опознание. На
одном из покрытых нержавейкой столов лежала молодая женщина. Жаль бедняжку, но,
к счастью, жертва незнакома. На другом, странно вывернув голову с темно-русыми
волосами на сторону, покоилась наша нянька. Тело ее, распростертое на
прозекторском столе, казалось странно длинным.
– Это она, – пробормотал потрясенный
Аркадий, – Ленка, какой ужас, вот бедняжка…
Мы поднялись в комнату для родственников.
Александр Михайлович участливо взглянул на нас:
– Давайте заполним бланк опознания.
Можете назвать фамилию, имя, год рождения?
Аркашка растерянно поглядел на Александра
Михайловича:
– Зовут Лена, фамилию и год рождения не
помню.
Александр Михайлович взглянул на меня. Я
отрицательно помотала головой. Александр Михайлович начал злиться:
– Пустили человека в дом и даже фамилию
не знаете? Где вы ее вообще взяли?
Пришлось рассказать правду. Александр
Михайлович пришел в полное негодование:
– Стоило заболеть на две недели, как тут
же делаете кучу глупостей! Мало ли кто что расскажет! Так и пустили к себе,
даже документов не посмотрели и детей доверили? Нет слов.
– Я видел ее паспорт, – принялся
оправдываться Аркадий.
– Ладно, – вздохнул
полковник, – поехали домой.
В холле нас радостно встречали собаки.
– Наверное, его нужно поменьше
кормить, – заметил Александр Михайлович, пощипывая Хучика за жирные
складки на шее. Мопс от восторга и удовольствия жмурил глазки.
– Александр Михайлович, –
обрадовалась Наташка, – как здорово, что решили заехать, сейчас кухарка
бланманже готовит.
– Не знаю, не знаю, – пробормотал
полковник, – я при исполнении.
– А что ты исполняешь? –
поинтересовалась Маня.
– Ну, хватит, – вышел из себя
полковник, – показывайте комнату погибшей.
Наташка и Маня охнули от ужаса, и мы пошли на
второй этаж. Ленкина спальня самая маленькая в доме – метров пятнадцать, не
больше. Раньше здесь была бельевая, потом Наташка с Иркой превратили помещение
в кладовую. Тут хранились банки с запасами, всякие травы, коренья. С появлением
няни продукты убрали, но запах остался, и Александр Михайлович, войдя внутрь,
тут же чихнул.
В спаленке не так уж много вещей – шкаф, стол,
кровать, комод, пара стульев, кресло, торшер и небольшая тумбочка с ночником.
Покрывало аккуратно застелено, под подушкой обнаружилась неожиданно красивая и
скорее всего дорогая пижама. В шкафу висели носильные вещи. Кроме жуткого
самовязаного свитера и юбки-обдергайки, в которых я привыкла видеть Ленку, на
вешалках нашлось несколько красивых платьев, джинсы, блузки. Поразило нижнее
белье – дорогое, красивое, но каких-то диких расцветок: красное, оранжевое,
зеленое.
Паспорт увидели в комоде. Полковник развернул
книжечку, с фотографии глянула серьезная Ленка.
– Оксана Криворучко, – медленно
прочитала Наташка и изумилась: – Разве Лена – уменьшительное от Оксаны?
