Вернулись девочки. Они вдвоем тащили
гигантский альбом, похожий на папку для нот. Нелли положила его на журнальный
столик, перевернула несколько листов и ткнула пальцем в снимок.
– Вот, смотрите.
Я пригляделась. Цветное фото запечатлело
довольно многочисленное семейство, сидящее за праздничным столом. Во главе –
пожилой мужчина в темном костюме, с совершенно лысой головой. Рядом женщина,
похожая на китайскую статуэтку, – маленькая, хрупкая, с глазами-щелочками.
По бокам, напряженно улыбаясь, застыли три довольно молодые женщины, явно
сестры, одинаково причесанные. У всех выделялись толстые, длинные носы, похожие
на сардельки. В середине стола громоздилось «Яйцо».
Пирог вправду походил на произведение
искусства. Казалось, что его снес гигантский страус. Белый, очевидно, покрытый
сахарной глазурью, он был украшен всевозможными розочками, цветочками и
фигурками из шоколада.
– Вот это да, – восхищенно протянула
Наталья, – ничего подобного не встречала.
Я тоже не могла оторвать глаз от снимка. Но
причиной тому было не «Яйцо». Прямо за пирогом, улыбаясь и держа в правой руке
нож, стояла молоденькая и прехорошенькая Нелли. Волосы ее, белокурые и
кудрявые, перехватывала розовая лента. Розовое же платье обнажало красивые
полные плечи. На шее девушки красовался кулон с большим камнем, оправленным в
форме мухи. Левая рука опиралась на стол, безымянный палец украшало кольцо-паук.
Огромный красный камень – тело, оправа – лапки.
– Оригинальное украшение, – сказала
я, показывая на кольцо.
– Ах, это, – засмеялся
Владимир, – жуткий монстр.
– Можно подумать, – обиделась
жена, – что у твоей матери все украшения исключительно работы Фаберже.
Кольцо, кстати, безумно дорогое, вот если бы не мелкий дефект… Все хочу
починить, да руки не доходят.
– Могу посоветовать хорошего
ювелира, – не удержалась я. – А что за дефект?
– Вова, – попросила жена, –
сходи, принеси кольцо и кулон.
Стоматолог беспрекословно повиновался. Пока он
доставал драгоценности, Нелли рассказала историю пары.
Кулон и кольцо прадедушка подарил прабабушке
на золотую свадьбу. Со вкусом у него было плохо, зато хорошо с деньгами.
Поэтому два чудесных, глубокой окраски рубина превратились в чудовищный китч.
Прадедушке показалась оригинальной идея выполнить кулон в виде мухи, а кольцо в
виде паука.
Прабабушка пришла в восторг и не снимала
безобразную пару практически никогда. Она завещала после смерти любимую
драгоценность правнучке.
– Бабуля говорила, – предалась
воспоминаниям Нелли, – что камни приносят счастье, и велела надевать их
как талисман. И вот странность – стоило мне надеть гарнитур, и все мои желания
действительно сбывались. Я пользуюсь им порой как волшебной палочкой.
Владимир принес бархатную коробочку. На черном
ложе поблескивали удивительные камни, превращенные рукой ювелира в
отвратительных насекомых. У мухи два золотых крылышка, маленькая головка. У
паука – восемь лапок, две из них сломаны.
– Лапки сломались давно, – пояснила
хозяйка, – надо сделать новые, но три ювелира уже отказались ремонтировать
кольцо. Побоялись испортить камень. Так и ношу с дефектом.
Она надела драгоценность на руку. Я смотрела
на членистоногое со все возрастающим любопытством. Именно такое кольцо покойная
Кристина показывала в больнице Никите. Юноша подробно описал мне драгоценность:
большое красное тело, две лапки сломаны.
Каким образом фамильная реликвия оказалась в
руках погибшей девочки?
Домработница внесла кофе, я продолжала
машинально перелистывать альбом, разглядывая чужие лица. Потом замелькали
семейные фото Резниченко.
Сначала свадебные. Молодые, радостные лица.
Стройный Владимир в двубортном черном костюме, прелестная Нелли. Белое платье,
на шее – кулон «муха», на пальце руки, сжимающей букет, «паук».
Потом пошли снимки вечеринок, пикников,
праздников. И почти на всех женщина представала с рубиновым гарнитуром.
А вот совсем интересное фото, сделанное,
очевидно, в родильном доме. Нелли стоит у кровати с выпирающим из-под тонкого
халата животом. На шее и на пальце все та же ужасная парочка. Находящийся рядом
снимок запечатлел счастливых родственников и родителей с новорожденной дочерью.
Незнакомые мне мужчины и женщины радостно улыбались в объектив. На физиономии
Владимира почти неприкрытое торжество. Нелли же с насупленным лицом. Поверх
кружевной блузки – кулон. На руках, сжимающих маленький белый сверток, никаких
украшений, кроме золотого ободка на безымянном пальце.
Я принялась лихорадочно листать толстые
страницы. Фото мелькали потоком, но нигде, ни на одном снимке, не было видно
госпожи Резниченко в гарнитуре. После рождения Евы она перестала носить рубины.
– Вы любительница семейных фото? –
спросил подошедший Владимир.
– Интересно разглядывать картинки
прошлого. Иная одежда, иное выражение лиц. Даже не верится, что всех этих людей
волновали те же страсти, что и нас: любовь, ревность, деньги. И притом на
снимках можно увидеть много любопытного, можно даже раскрыть чужие тайны.
Владимир засмеялся:
– Человеческие страсти вечны. От Еврипида
и Шекспира до Толстого и Брехта. Уж вы-то как преподаватель должны знать. А
какую нашу тайну раскрыли, глядя на снимки?
– Очень мелкую. Нелли разлюбила гарнитур
из рубинов после рождения Евы и перестала носить камни.
– Ба, да вы настоящий детектив, – восхитился
стоматолог, – и правда перестала. Виной тому одна почти трагическая
история, превращенная в фарс.
И он, посмеиваясь, рассказал чудную байку. Его
родная тетка, восьмидесятилетняя дама, обожала брильянты. Дядька имел
возможность потакать капризам жены, и та разгуливала, увешанная каменьями.
– Выглядела тетушка ужасно, –
смеялся Владимир, – на каждом пальце по кольцу, на запястьях штук по пять
браслетов. На груди клацали подвески. А по праздникам еще надевалась и диадема.
Никакие рассуждения о хорошем вкусе и намеки на плебейскую любовь к алмазам не
действовали на даму.
– Если не стану носить, никто не узнает,
что у меня есть, – приговаривала старушка, украшаясь.
Сын, муж, невестка уговаривали даму не таскать
на себе такое количество дорогостоящих побрякушек, направляясь в магазин или на
прогулку, чтобы не провоцировать бандитов. Но на тетку не действовали никакие
доводы.
В один день произошло то, чего боялись
родственники. Пожилую даму, маленькую, хрупкую, похожую на одуванчик, скрутил
обезьяноподобного вида грабитель.
