– Наша команда расследует дело об
убийстве Нелли Резниченко. Следствию стало известно, что женщина делала у вас
аборт. Хочется узнать подробности.
– Какие? – удивился Носорог. –
Какие подробности?
– Ведь Нелли Резниченко обращалась к вам
за помощью?
Врач потер большими пальцами виски и потом в
задумчивости протянул:
– Есть понятие врачебной тайны. Вы
заставляете нарушить этические нормы. По-моему, на языке милиции это называется
«прихватить информатора».
Я никак не могла понять, куда он клонит.
– Ну?
– А информаторам милиция хорошенько
платит. Я как раз сейчас счет за электричество заполнил.
– Покажите счет, дам деньги.
Как только вожделенная бумажка перекочевала в
карман Носорога, он моментально заулыбался.
– Нелли Резниченко, говорите? Когда
женщина обращалась ко мне?
– Лет двадцать пять тому назад.
Гинеколог присвистнул:
– Так долго сохраняю только документы на
постоянных клиентов. Хотя можно посмотреть в журналах.
И он принялся рыться в амбарных книгах. Время
шло, а Нелли Резниченко не находилась. Я тоже подключилась к поискам и
безнадежно листала страницы: «Нина Федорова, 29 лет, самопроизвольный выкидыш»,
«Наталья Панова, 18 лет, самопроизвольный выкидыш». Да, пациенткам доктора явно
не везло. Просматривалась странная закономерность: будучи на разных сроках
беременности, они падали, начинался выкидыш, и доктор оказывался вынужденным
прерывать кому пяти-, кому четырехмесячную беременность. Но Нелли Резниченко
отсутствовала, и, похоже, женщина с таким именем и фамилией сюда вообще не
приходила.
Я устало просматривала записи, от пыли и
запаха вонючей сигареты, которую доктор не выпускал изо рта, разболелась
голова. Вдруг глаза выхватили среди строк знакомое имя «Маргарита Онофриенко,
самопроизвольный выкидыш». Именно под фамилией Онофриенко пришла Нелли к
доктору Коню!
Мой палец воткнулся в надпись.
– Не помните данную даму?
Носорог посопел и неожиданно закивал головой.
– Просто отлично помню эту больную. Очень
интересный и печальный случай.
– Почему?
– Дама обратилась по поводу начавшегося
выкидыша. Упала на лестнице, обычное дело. Пришлось удалить четырехмесячный
плод. Во время операции оказалось, что в матке присутствует еще один зародыш,
двухмесячного возраста.
– Разве подобное возможно?
– Да, такие случаи описаны в учебниках.
Один плод по непонятным причинам начинает уничтожать другой. Чаще всего у
женщины начинается заражение крови. Онофриенко просто повезло. Но операция
прошла не совсем успешно, открылось кровотечение. Она три дня провела здесь под
наблюдением. Но потом отправил ее домой. Пришлось сказать пациентке
нелицеприятную правду: скорей всего ей никогда не стать матерью!
– Наверное, расстроилась, бедняга!
– Ничуть, скорей обрадовалась, что больше
не будет беременеть. Даже Роза изумилась. Мы здесь всякого навидались, многие
малообеспеченные ликуют, когда наконец становятся бесплодными. Их можно понять:
денег нет, а на руках, как правило, уже есть двое, а то и трое. Но чтобы
стерильности обрадовалась молодая, хорошо обеспеченная замужняя женщина…
– Кто это – Роза?
– Медсестра, работала со мной одно время,
потом ушла в 7-ю больницу.
– Помните ее фамилию и местожительство?
– Роза Седых, а адреса не знаю. Где-то
записывал номер телефона, но скорей всего я его давно выкинул. А теперь
придется оплатить и счет за коммунальные услуги.
– Вот уж нет, получили вполне достаточно
за скудные сведения, не надо нагличать.
Носорог ухмыльнулся:
– Девушка, вы не из милиции!
– Почему такая ерунда пришла вам в
голову?
– Слава богу, не первый год живу на
свете. Во-первых, ни один милиционер не станет пить при исполнении служебных
обязанностей. Во-вторых, всегда сразу показывают документы и называют фамилию.
В-третьих, страшно неохотно расстаются с деньгами. И потом, где вы видели
милиционеров в эксклюзивных вещах от фирмы «Шанель» и с сумочками из
крокодиловой кожи? Мне все равно, зачем вам понадобились сведения о Нелли
Резниченко и Маргарите Онофриенко, но, если не хотите, чтобы сюда прибыли
настоящие сотрудники МВД, оплатите счет.
Я вздохнула и полезла за кошельком.
Глава 24
Свадьба Казика праздновалась с размахом. В
костел явилась почти вся польская община, десятки знакомых Новицкого. В толпе
ядовито злословили по поводу возраста невесты и ее бедности. Но все примолкли
разом, когда появилась свадебная процессия.
Полностью поставленная Казиком, она выглядела
грандиозно. Продуманы были мельчайшие детали.
Впереди торжественно шли жених и невеста. На
Соньке переливалось жемчужно-серое платье, на фоне которого потрясающе
смотрелись огненно-рыжие волосы. Платье оказалось длинным, сзади волочился
шлейф. Его поддерживали две подружки невесты: Маня и Ева в одинаковых розовых
костюмах и шляпках. В свободной руке они держали по букету кроваво-красных роз.
По левую руку от Казика шел шафер. На Александра Михайловича натянули узкий
черный костюм и ослепительно белую рубашку с бабочкой. Ворот рубашки
немилосердно натирал толстую шею полковника, и он все время дергал головой. В
петлице его костюма торчала белая бутоньерка. Галстук украшала старомодная
булавка с жемчугом, доставшаяся, очевидно, от дедушки. Выглядел полковник
необычно и, по-моему, ужасно. Около Соньки вышагивала Кока в розовом платье, со
шляпкой, в руках – розы.
В арьергарде держались Зайка с Аркадием и
Наташкой. Зайка и Наташка в костюмах цвета лососины, Аркадий в черной пиджачной
паре. Завершали шествие я и Марта Игоревна. Нечего и говорить, что мне
приказали натянуть идиотское платье цвета взбесившегося поросенка. Казик
настаивал, чтобы все дамы были в розовом. Исключение сделали только для Марты
Игоревны. Вдову обрядили в костюм песочного оттенка, зато в руках она несла
пятнадцать нежно-розовых орхидей.
По ковровой дорожке участники прошли в костел,
где под звуки органа и началась церемония. Марта Игоревна без конца вздыхала и
подносила к глазам кружевной платочек.
– Вам плохо? – спросила я.
– Ах, детка, – томно простонала
вдова, – будешь выдавать замуж дочь, поймешь, какие волнительные минуты
переживает мать, вручая невинное существо постороннему мужчине.
