Он отошел и сел в кресло. Я усмехнулась. Надо
же, толстячок ревнует. Глупый, никакой, даже самый страстный роман не сравнится
с детективным расследованием. Надо утешить приятеля, придумать что-нибудь более
правдивое. Например, заел замок, и всю ночь просидела в запертой машине, пока
наконец не вызволили гаишники…
Двинувшись к Александру Михайловичу, я в ужасе
остановилась, услышав предложение Терезы:
– Лева, сыграем в «Скраббл»?
Арцеулов моментально согласился, и они
принялись раскладывать фишки. Всего за столиком для игры устроились четверо –
Левка, Тереза, Маня и Тема. Глядя на этот аннигилирующий состав игроков, я
мысленно перекрестилась.
Сначала, пока фишек на поле стояло мало, игра
шла спокойно. Но когда поле стало покрываться словами, Левка занервничал, и
настал момент, которого все боялись.
Тереза выставила «Кереш». Левка поглядел на
слово и усомнился:
– Не знаю такого! Переведите кто-нибудь
на русский.
Тереза удивленно протянула:
– Это ведь археологическая культура эпохи
неолита на территории Венгрии и Румынии. Названа по реке Кереш.
Арцеулов смолчал, но побагровевшие уши не
предвещали ничего хорошего. Маня и Тема, наступив на горло собственным
амбициям, пропускали ходы, пытаясь проиграть. Но бедная Тереза сражалась
всерьез и через десять минут победоносно выложила «крейцкопф». Левка надулся и
сердито произнес:
– Что это?
– Деталь кривошипно-ползунного механизма,
совершающая возвратно-поступательное движение по неподвижным
направляющим, – на одном дыхании выпалила Тереза.
Повисло молчание.
– Надо же такое знать, – восхитился
Аркадий, – слова понял, но, что они означают, убей бог, не знаю.
Тереза радостно засмеялась:
– Я в институте побеждала всех в
«Скраббл», и знакомых тоже. Со мной никто не сравнится, бесполезное дело.
– Нельзя ставить такое дурацкое
слово, – сказал наконец Левка.
– Почему? – изумилась женщина.
– Это название.
– Все слова названия. Стол – название
стола, стул – стула, а крейцкопф – крейцкопфа.
Левка потер рукой красную шею.
– Нельзя ставить.
– Можно!
– Наверное, лучше подвести окончательный
итог, – попыталась разрядить обстановку Маня, – похоже, ничья. У
Терезы и дяди Левы – равное количество очков. Мы с Темой безнадежно отстали.
– Если убрать дурацкий «крейцкопф»,
получается, что я выиграл, – сообщил Левка.
– Совершенно незачем убирать порядочное
слово, – возразила партнерша.
Левка схватил доску, треснул ею об стол и
заорал, как бешеный гиббон:
– Хватит, надоело. Закрой рот. Тоже мне,
самая умная нашлась. Всех в институте обыгрывала! Сравнила хрен с пальцем! Да
недоумков-то чего не обыграть. А со мной не садись, нечего с мужиком равняться,
дура!
Он рванул воротничок рубашки и выскочил за
дверь. Все в ужасе уставились на Терезу. Женщина схватилась руками за голову и
принялась причитать:
– Что я наделала! Так обидела Леву! Он
такой тонко чувствующий, такой ранимый, беззащитный. Ну, как он мне отца
напоминает! Тот тоже, чуть с ним кто спорить начнет, ругался.
И женщина принялась искать сумочку. Маня
попыталась утешить несчастную:
– Не расстраивайтесь, Тереза. Дядя Лева
отходчивый. Наорет, бывало, на Соньку и через секунду забудет. Ему поорать, как
мне пописать.
– Кто такая Соня? – спросила,
сморкаясь, Тереза.
Не успела я пнуть под столом Машку, как та
простодушно вывалила спрятанную до сих пор информацию:
– Первая жена Левчика, теперь она супруга
Казика Новицкого!
Тереза замерла с носовым платком в руке.
Аркашка тихо шепнул:
– Все, накрылись планы Казика медным
тазом. Сейчас мадам унесется отсюда быстрее ветра.
Но Тереза неожиданно ухмыльнулась:
– Значит, Лев ранее был женат на Софье? И
теперь они с Казимиром решили осчастливить господина Арцеулова?
– Не надо только думать, что Левка
нищий, – стала оправдываться Наташка. – У него в Ялте две квартиры,
куча учеников и хорошее имя в мире переводчиков. Конечно, не ювелирные заводы,
но на хлеб с маслом и сыром вполне хватает.
– Так Лева – обычный мужчина с бывшей
женой и язвой желудка? – продолжала вопрошать женщина.
– У него не язва желудка, а
радикулит, – поправила Зайка.
– Какая разница? – отмахнулась
Ямпольская. – Главное, он совершенно обычный, нормальный. Вот счастье! И
вы, кажется, тоже нормальные, да?
– Вроде, – растерялся Аркашка.
– Фу, – выдохнула Тереза и
плюхнулась в кресло. – Как я устала, до чего надоели черненькие платьица.
Мечтаю надеть джинсы!
– Я что, мешаю? – изумилась Наташка.
– Так Казик же, – завопила
Терезка, – и потом, ну скажите, бога ради, вы любите музыку Альфреда
Шнитке?
– Кошмар, – убежденно сказала я.
– Вот именно, – подтвердила Тереза.
Выяснилось, что несколько дней тому назад
Казик самым таинственным голосом позвал в гости Терезку. Когда та пришла,
супруги усадили ее на диван и сообщили, что нашли потрясающего, необыкновенного
жениха: красив, умен, обеспечен, ангельский характер, но… И тут Новицкие
принялись объяснять Терезе, что Лева страстный меломан, любитель живописи и
искусства.
– Упаси бог повести его в
оперетту, – напутствовал Казик, – только консерватория или опера.
Сними дурацкие джинсы. И потом, учти, его друзья – это ТАКАЯ семья. Не вздумай
там про свои идиотские кошачьи рестораны рассказывать. Поменьше болтай,
побольше слушай. Лучшей партии тебе не найти. Имей в виду, Лев старый холостяк,
справиться с ним будет трудно. И еще, здесь, в Москве, ни за что не найдешь
такого мужика.
Подготовленная таким образом Терезка нацепила
черное платье и принялась ходить на концерты. Однако после третьего
прослушивания произведений гениального Шнитке у нее открылась первая почесуха.
До смерти надоели картины великих голландцев и восхитительные китайские
миниатюры.
