— Это правда? — спросил он осторожно.
Она улыбнулась ему улыбкой, полной восхитительных воспоминаний:
— Да, это правда. О да, правда.
— Это был не просто… акт милосердия?
— Ох, Марк, прекрати!
— Не знаю… Ты так хорошо заботилась обо мне, как никто за всю мою жизнь.
Он произнес последние слова, словно открыл для себя что-то важное.
Ди лукаво улыбнулась:
— Ну, теперь ты должен на мне жениться.
Его улыбка тут же увяла, он покачал головой:
— О нет, я не могу сделать такого. Я не могу принести тебе такой вред.
— Вред?..
— Послушай, я понимаю, ты пошутила. Какой из меня муж? Я из самых низов. Инвалид. У меня сейчас есть работа только благодаря твоему отцу. Ты что, хочешь всю жизнь со мной нянчиться? Я был бы обузой для тебя, а я не хочу быть ни для кого обузой. Так что, пожалуйста, не шути больше так, хорошо?
— Хорошо, — сказала она, подавив вздох. — Тогда я пойду к себе. Слишком много волнений для больного за одну ночь.
На следующий день Ди вернулась домой очень поздно. Марк ждал ее на остановке.
— Ты давно здесь? — спросила она. — Тебе еще нельзя много ходить.
— Мы беспокоились. Даже после того, как ты позвонила и сказала, что у тебя срочное дежурство. Джо, между прочим, уже поставил чайник.
— Ммм, — мечтательно протянула Ди, беря его под руку. — Как приятно, когда о тебе заботятся.
— Не всегда же тебе заботиться о других.
— Я не жалуюсь.
Дома она съела омлет, который Джо приготовил для нее. Потом все вместе послушали радио. Новости с фронта были обнадеживающими. Союзники перешли в наступление и начали высаживать десант на оккупированные территории. Но это стоило им немалых жертв.
— Сколько, интересно, самолетов они потеряли? — пробормотал Джо.
— Больше тысячи, — вздохнула Ди.
Приподняв бровь, Марк внимательно посмотрел на нее:
— Это кто тебе сказал? Доктор Ройс?
— Кое-что я слышу и от своих пациентов.
— Ах да. Конечно, — сказал он и нахмурился.
Вскоре после этого она пошла к себе в комнату, легла в постель и стала ждать. Она слышала, как двое мужчин поднялись по лестнице, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись в разные стороны. Потом она услышала, как Джо прошел в ванную, открыл кран, быстро принял душ и вернулся к себе в комнату. Через несколько минут открылась дверь в комнату Марка, и те же звуки повторились.
Тут нужен был точный расчет. Она ждала, когда он выйдет из ванной и пройдет мимо ее комнаты.
— О-о-о!
— Ди? — прозвучал за дверью его голос.
— О-о… — снова простонала она.
— Я войду, — сказал он и открыл дверь.
Она сидела на постели, держась за лодыжку.
— Я подвернула ногу…
— Как?
— Не знаю, — честно призналась она. — Не мог бы ты мне помассировать ее? — попросила она жалобно. — Вот так! О, как хорошо…
Что-то в ее голосе заставило Марка поднять голову и увидеть то, что она хотела, чтобы он увидел. Ее пижама снова была расстегнута, и это было прекрасным напоминанием того, что произошло между ними вчера.
— Ди…
Но было уже поздно. Она упала на спину, полы ее пижамы разошлись в стороны, обнажив грудь, о которой Марк старался не думать, начиная с прошлой ночи.
— Прекрати терять время, — сказала она, смеясь.
Теперь ничего уже не могло остановить его. Когда ее объятия открылись, он вошел в них, как мужчина, вернувшийся домой после многолетнего отсутствия…
Потом он не сразу отстранился от нее.
— О чем ты думаешь? — спросил он.
Ди думала, как она жила столько лет, не зная такого удовольствия, но она решила, что сейчас не самый подходящий момент говорить об этом.
— Я думаю, как это хорошо, что мой Чокнутый Бруин опять со мной, — сказала она. — Такой же сумасшедший, как и прежде.
— Гораздо более сумасшедший, — уверил он ее. — Гораздо.
Ди выдвинула ящик и достала оттуда игрушку.
— Ты слышал это? — сказала она строго. — Ты стал еще более чокнутым. Это он так сказал, а он должен знать. — Она приложила мишку себе к уху, потом повернулась к Марку: — Он спрашивает, что случилось с его подругой.
— К сожалению, я этого не знаю. Все так перемешалось…
— Да, конечно. Наверно, ты даже не держал ее на базе, боясь, что ее кто-нибудь может увидеть.
— Да.
Почувствовав его неожиданную скованность, Ди притворно зевнула.
— Ты устала… я пойду… — сказал он и начал одеваться, задержавшись, только чтобы поцеловать ее в щеку.
Однажды вечером дом встретил Ди странной тишиной. Марк был в большой комнате. Он сидел на полу рядом с Билли; голова собаки лежала на его коленях.
— Слава богу, ты пришла… — Его голос дрогнул. — Билли умирает. Днем приходил врач, хотел его усыпить, но Джо и я сказали, что нужно подождать тебя.
С одного взгляда ей стало ясно, что она пришла вовремя. Билли лежал неподвижно, глаза его были полузакрыты, но, увидев ее, он немного оживился. Марк подвинулся, освобождая ей место.
— Прощай, дорогой, — всхлипнула Ди, глядя в затуманенные собачьи глаза. — Я так любила тебя… я всегда буду тебя любить.
Словно он и держался только затем, чтобы услышать эти слова, пес закрыл глаза и тихо заснул своим последним сном.
— Билли, — взмолилась Ди. — Билли, пожалуйста…
Но он уже не слышал ее.
— Нам повезло, что он жил так долго, — сказал Марк, обнимая ее. — Помнишь, как он чуть не погиб, бросившись прямо под колеса моего мотоцикла?
— Да. И если бы ты не свернул, у нас бы его давно не было. Ох, Билли, Билли!
Марк ближе притянул Ди к себе, прижавшись щекой к ее волосам. Она почувствовала, как он вздрогнул. Теперь она плакала, уже не сдерживаясь.
— Плачь, сколько хочешь, — успокаивал он. — Билли это заслужил…
— Он был моим лучшим другом. Мне ужасно будет его не хватать.
— Но у тебя есть я. Конечно, я не могу заменить Билли…
Она улыбнулась сквозь слезы. Это общее горе сделало их ближе, именно так, как она мечтала. Если бы только так было всегда…
Вошел Джо, и это заставило их отстраниться друг от друга.
— Я вынесу Билли во двор, и мы похороним его утром, когда будет светло. — Он взял старого пса на руки и отнес в сарай под навес. — Без него в доме станет совсем тихо, — сказал он, когда вернулся.
