— О чем ты?
— Когда я заехал за тобой и услышал, что ты уехала навсегда.
— Это всего лишь случайность.
— А я решил, что ты, наверное, сочла, что я тебе не нужен, и испарилась. Мне был неизвестен твой адрес в Англии, да и школьное руководство едва ли дало бы мне его. Не поверишь, но я был готов сойти с ума от отчаяния.
— У тебя был номер моего мобильного телефона.
— Был, но мне пришло в голову, что ты заблокировала мои звонки.
Оливия смотрела на него с возрастающей нежностью.
— Ну что я могу сказать? У тебя живое воображение.
— Ты приехала вовремя, иначе я бы окончательно спятил.
— А как расценить удар по капоту машины бедного таксиста?
— Я должен был как-то избавиться от переполнявших меня эмоций, — стал оправдываться Ланг. — Вообще-то мне подобные поступки несвойственны. Слишком близко я принял все к сердцу. Однако, заметив твою реакцию, я понял, что тебе это не нравится, поэтому постарался вести себя спокойнее.
— А я решила, что ты сожалеешь…
— В том, что касается тебя, я никогда ни о чем не буду жалеть — не сомневайся. И не спрашивай меня, на чем зиждется моя уверенность, — я просто знаю, и все. Если завтра ты меня бросишь, я буду вспоминать этот отрезок времени как один из счастливейших в моей жизни. Это искренне и от всей души. Нет, ничего не говори. — Ланг быстро прижал ладонь к ее губам. — Ничего не говори, — настойчиво повторил он. — Я не желаю, чтобы, проявив доброту, ты сказала бы то, что мне хочется услышать. Я подожду, пока ты сама не решишь произнести эти слова. Сама, понимаешь? До тех пор лучше молчи.
Оливия прижала его к себе, и в ее объятиях не было даже искорки страсти — лишь молчаливое понимание и уважение его чувств.
— Как скажешь, — согласилась она, и через несколько минут они уже спали.
Оливия проснулась ранним утром. Ланг, словно почувствовав на себе ее взгляд, открыл глаза, и они сразу же засияли. Счастливая, довольная улыбка тронула его губы.
В иллюминатор проникали пока еще неяркие лучи солнца. Оливия потянулась и отдернула занавески, предварительно убедившись, что никто — ни на корабле, ни с реки — видеть ее не может. Ланг также подсел к иллюминатору, и они вместе встретили туманный, но необыкновенно прекрасный рассвет над величественной рекой.
«Можно ли начать новую жизнь так, как начинается новый день?» — размышляла Оливия.
Неожиданно она заметила, что Ланг изучает что-то на прикроватной тумбочке.
— Неужели Минг Жи? — спросил он и, потянувшись, взял панду в руки. — Ты захватила ее с собой?
— Как напоминание о том, что не стоит слишком увлекаться.
Брови Ланга взметнулись вверх.
— А что было этой ночью?
— Она ничего не видела.
Ланг вернул панду на место, лег рядом с Оливией и обнял ее:
— Ну, будем считать, что она по-прежнему ничего не видит, а я воспользуюсь этой ситуацией в полной мере.
Не дожидаясь ответа, он прильнул к ее губам, сразу же доказывая всю серьезность своих слов и намерений.
В этот раз все было иначе, чем ночью. Утолив первый голод близости, теперь они узнавали друг друга постепенно, позволяя себе быть еще более откровенными и смелыми. Когда исследование, к обоюдному удовольствию, наконец, было завершено, оба никак не могли отдышаться.
— Мне необходимо подкрепить силы, — слабым голосом произнес Ланг. Он лежал на спине, держа Оливию за руку. — Затем я вернусь в постель.
— Вот еще! — с жаром возразила она, а он недоуменно заморгал. — На первой же остановке мы выйдем и прогуляемся, осмотрим достопримечательности.
— Ты сойдешь на берег, — поправил ее Ланг. — Я собираюсь остаться здесь.
— Как хочешь, — пожала она плечами и невинно добавила: — Это даст мне шанс познакомиться с одним высоким молодым человеком, который плывет вместе с нами.
— Оказывается, ты жестокая женщина, — простонал Ланг. — Помоги мне встать.
Проведенная вместе ночь многое изменила: невзирая на то, что они постоянно находились среди людей, каждый из них чувствовал присутствие другого, даже не глядя в его сторону. Впрочем, им быстро надоели достопримечательности, хотя они и были очень интересны. Оливия и Ланг в числе первых вернулись на корабль. Остаток дня влюбленные провели наедине.
— Что мне надеть сегодня вечером? — спросила Оливия, когда подошло время ужина. — Может, это? — Она подняла чеонгсам, но, к ее удивлению, Ланг покачал головой. — Ты же говорил, что наряд тебе нравится.
— Нравится, но только когда мы вдвоем. А если ты хочешь, чтобы все мужчины на тебя глазели…
— Тогда мне действительно лучше надеть его, — тут же вставила Оливия.
Между ними чуть не вспыхнула маленькая ссора, но Оливия ничего не могла с собой поделать: сознание, что Ланг ревнует, было сравнимо с ударившим в голову вином.
Когда она, наконец, оделась, он свирепо взглянул на нее и со стоном произнес, хватая ее за талию:
— Не смей даже смотреть в сторону других мужчин.
— Я и не собираюсь. Если, конечно, не поднимусь на сцену.
— Зачем тебе на нее подниматься?
— Объявлен конкурс для пассажиров, желающих продемонстрировать свои таланты, — с трудом сохраняя серьезное выражение лица, сообщила Оливия. — Я подумала, почему бы мне не устроить стриптиз?
— Только попробуй. Я тут же переброшу тебя через плечо и на глазах у всех утащу в каюту.
— Обещаешь?
— Рискни — и узнаешь.
На корабле имелся небольшой ночной клуб со сценой, на которой и проходил конкурс. Один за другим на нее поднимались все желающие, но выбывали под смех и аплодисменты своих друзей.
— Не хотите спеть с нами песню? — Кто-то легонько хлопнул Ланга по плечу.
— Спасибо, но пою я ужасно, — отказался он.
— Так мы тоже, — засмеялся молодой человек. — Но нас это не останавливает. Давайте с нами за компанию. Хорошо проведем время.
— Я отлично провожу время и без этого, — вежливо, но твердо произнес Ланг.
Добродушие молодого человека, который, очевидно, выпил лишнего, начало испаряться.
— А мне так не кажется, — заявил он. — Идемте!
Ланг не шелохнулся. Лицо его приобрело суровое выражение. До парня все же дошло, что он ничего не добьется. Он повернулся, но прежде бросил взгляд на Оливию.
— Мне жалко тебя, крошка, — с участием произнес он. — С таким особенно не повеселишься. Дохлячок! Что с него взять?
Оливия с трудом удержалась от смеха. Взглянув молодому человеку прямо в глаза, она слегка покачала головой и со значением улыбнулась. Парень тут же все понял, хотя и был навеселе.
