— У меня для тебя кое-что есть, — начал Ланг. — Я купил этот подарок в качестве символа нашей свадьбы.
— Пожалуйста, не говори об этом, — попросила Оливия. — Как мы сейчас можем пожениться?
— Сделать это прямо сейчас, конечно, трудновато, но мы обязательно поженимся. Или ты передумала?
— Как я могу передумать?
— Все, в конце концов, наладится, — твердо обещал Ланг, заставляя ее смотреть себе в глаза. — Ты веришь мне?
Оливия кивнула.
— Вот и хорошо. А пока мы в разлуке — пусть это напоминает тебе обо мне. Я купил ее вчера, когда ушел, не сообщив тебе, куда направляюсь. — Ланг вытащил коробочку. В ней лежала брошь в виде сияющей серебряной бабочки — символ вечной любви и верности. — Я не знал, когда лучше ее преподнести, но судьба все решила за меня.
— Я не сниму ее, — пообещала Оливия.
Объявили посадку на лондонский рейс.
— Не забывай меня. — Ланг обнял ее.
— Ни за что. — Оливия поцеловала его раз, а затем снова и снова.
— Тебе пора, — заметил он, не разжимая объятий.
— Я не хочу расставаться с тобой даже на миг, — прошептала девушка.
— Иди! Мы обязательно встретимся, если оба будем верить в это. — Но голос Ланга дрогнул.
Оливия поняла: разлука страшит его так же, как и ее.
Толпа пассажиров увлекла Оливию за собой.
Оливии казалось, что тринадцатичасовой перелет из Шанхая в Лондон длится вечность. Девушка то забывалась тяжелым сном, то просыпалась.
В аэропорту ее встретил Джек. Лицо его было уставшим и осунувшимся.
— Нора в отделении интенсивной терапии, — сообщил он. — Час назад она еще была жива, но состояние крайне тяжелое.
У Оливии остановилось сердце. Страх змейкой пополз по позвоночнику.
— Поехали, — сказала она.
— Думаю, раз ты здесь, мне в больнице делать нечего. Давай я возьму твой багаж. Ты ведь собираешься остановиться у Норы?
Оливия поблагодарила Джека, и они попрощались.
Последний отрезок пути до палаты она чуть ли не бежала, охваченная ужасом. Когда она вошла в палату, со стула поднялась медсестра.
— Все пока хорошо, — успокоила она девушку. — Она жива.
Пока жива. Оливия остановилась рядом с кроватью, на которой лежала Нора, опутанная проводами приборов.
— Нора, — с мольбой в голосе позвала Оливия. — Я приехала.
— Боюсь, она вас не слышит, — с сочувствием произнесла медсестра. — Еще в машине скорой помощи она потеряла сознание и с тех пор в себя не приходила.
— С тех пор? — эхом откликнулась Оливия. — Но ведь она скоро должна прийти в себя, правда?
— Мы надеемся на это, — мягко ответила медсестра.
Оливия со страхом отметила смертельную бледность на лице Норы. Та даже как будто стала меньше и показалась ей очень худой и хрупкой. Но во время их общения по Интернету Нора никогда не говорила о себе, а на экране ее ухудшившееся состояние заметно не было. Впрочем, это очень слабое оправдание.
— Извини, — глотая слезы, прошептала Оливия. — Я не должна была оставлять тебя одну надолго. — Она взяла Нору за руку. — Пожалуйста, не умирай, не поговорив со мной, — вырвалось у нее.
Нора не ответила. Оливия смахнула слезы и замолчала, молясь про себя о маленьком чуде. Долгий перелет и нервное напряжение скоро дали о себе знать, и девушка задремала.
Очнулась она оттого, что ощутила слабое шевеление пальцев Норы, хотя лицо пожилой женщины по-прежнему оставалось бледным и неподвижным.
И тут Оливия вспомнила о матери. Наверное, нужно позвонить ей.
Оливия знаком показала медсестре, что ей нужно выйти, и побрела в коридор словно лунатик. Мелисанда ответила сразу, и Оливия в двух словах сообщила ей, что произошло.
— Нора может умереть в любую минуту. Приезжай в больницу.
— Извини, дорогая, сейчас я не могу. К тому же ты рядом с ней. Кроме тебя, ей никто не нужен. Держи меня в курсе. — И мать повесила трубку.
В коридор выглянула медсестра.
— Она открыла глаза, — торопливо сказала она.
Глаза Норы при виде Оливии заблестели.
— Ты вернулась? — шепотом спросила она.
— Ну, конечно.
Нора вздохнула и закрыла глаза. Выражение ее лица стало умиротворенным. Оливия просидела с тетушкой еще час, держа ее за руку, пока не почувствовала прикосновение к плечу.
— Вам лучше вернуться домой и немного отдохнуть, — посоветовала медсестра. — Ее состояние стабилизировалось. Оставьте мне свой номер телефона на всякий случай.
Квартира Норы без хозяйки показалась Оливии пустой и унылой. Она посмотрела на свой багаж, однако распаковывать вещи сил не было. Только теперь ее мысли переключились на Ланга. Как же ей хотелось, чтобы он был рядом, хотелось прижаться к нему, ощутить тепло его тела, услышать успокаивающий голос!
Оливия бесцельно слонялась по квартире, заново переживая все события этого невероятно длинного дня. Совсем недавно она считала себя счастливейшей женщиной… Думает ли о ней Ланг, вспоминает ли ее, или теперь его мысли заняты лишь собеседованием и должностью, к которой он так страстно стремится?
Самый простой способ все выяснить — позвонить, но простым он был только на словах. К тому же из-за усталости Оливия никак не могла сообразить, который сейчас час в Пекине. Оливия отложила мобильный телефон в сторону, и почти сразу же раздался звонок.
— Ты почему не позвонила мне? — послышался в трубке взволнованный голос Ланга. — Я чуть с ума не сошел от беспокойства.
— Ах, Ланг, — всхлипнула она.
— Что? Совсем плохо?
— Нет-нет, прости меня. — Оливия взяла себя в руки. — Нора жива.
— Это хорошие новости, — выслушав ее отчет о состоянии тети, заявил Ланг. — Если она пережила первые сутки, шансы на выздоровление велики. Скоро она будет в порядке.
— А как дела у тебя?
— Пока еще ничего неизвестно — у нас только светает. Я позвоню тебе с работы. Ты остановилась у Норы?
— Да.
— И до сих пор на ногах?
— Пока не ложилась.
— Немедленно в постель, — велел Ланг. — Ты, должно быть, умираешь от усталости. Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю, — задыхаясь от обуревающих ее чувств, произнесла Оливия.
Они попрощались.
Оливия, наконец, добралась до постели и приказала себе не нервничать понапрасну: раз Ланг сказал, что тетя поправится, значит, так оно и есть, ведь он как-никак врач.
Ранним утром следующего дня Оливия появилась в больнице. Нора опять была без сознания, но через час она открыла глаза. Ее улыбка несказанно обрадовала девушку.
