– И не говори, – отмахнулась
Люлю, – в обед поела цветной капусты, на ужин выпила стакан кефира.
Еле-еле дождалась, пока Степа уснет, чтобы пойти на кухню. Вот! – И она
показала два огромных бутерброда с холодной жирной бужениной и маринованными
огурцами. Сандвичи выглядели так соблазнительно, что мой рот, как у собаки
Павлова, моментально наполнился слюной.
Лариса заметила глотательное движение и
хихикнула:
– Будешь свининку?
Минут через пять мы подмели пол и сели за
большой стол, накрытый красной клеенкой.
– Ой, как хорошо, – счастливо
пробормотала Лариса, отправляя в рот гигантские куски.
– И зачем себя мучить? – удивилась
я. – При твоем росте и широких костях девяносто вполне нормальный вес.
Сколько в тебе – метр восемьдесят?
– Метр семьдесят семь, – пробормотала
с набитым ртом Лариса, – только попробуй объяснить это Степану. Видишь ли,
у него в детстве перед глазами мельтешилась засушенная козявка Фрида, и теперь
у мужика выработался четкий стандарт: дама должна выглядеть как мумия. А я
никак не подхожу под стандарт. Ну теперь все, скоро стану тощая, как селедка!
Знаешь, сколько сейчас вешу? 83 килограмма!
И она победоносно посмотрела на меня.
– Как тебе это удалось?
Люлю вытащила из кармана большой пластмассовый
флакон, наполненный огромными желатиновыми капсулами.
– Вот смотри, только никому не
рассказывай. Я только притворяюсь, что сижу на диете.
– А что это?
– Новое средство для похудения на основе
гормонов щитовидной железы, последнее достижение медицины.
– Не боишься окончательно испортить
здоровье? И потом, какие большие! Проглотить невозможно.
– Да уж, тут недоработка, к тому же
лопать надо по восемь штук на прием, замучаешься запивать. Но действует!
Килограммы так и улетают.
И она с удвоенной силой накинулась на
буженину. Наевшись, выпила две большие чашки чаю и удовлетворенно заметила:
– Скоро жизнь изменится к лучшему.
– Надеешься стать тощей и потому
счастливой? – ухмыльнулась я.
– Да нет, – ответила Лариса, –
надеюсь раз и навсегда заткнуть Фриду. Появилась такая возможность.
Старуха Войцеховская терпеть не могла
невестку. И ее ненависть распространилась на Степана и Мишеньку. Фрида
производила вспечатление вздорной бабы. Постоянно цеплялась к Люлю, ей не нравилось
в невестке буквально все: одежда, косметика, привычки. С особым удовольствием
она говорила Ларисе гадости при посторонних. И то, что невестка никогда не
отвечала свекрови, никак не реагировала на нападки, просто бесило ее. Чем
больше злилась Фрида, тем спокойнее и ровней казалась Лариса. Когда друзья ей
выражали сочувствие, Люлю отвечала со вздохом:
– Старость не радость, еще неизвестно, во
что мы превратимся; может, вообще лишимся разума.
Благодаря такой манере поведения Лариса
выглядела просто святой в глазах мужа, мать же он постоянно ставил на место,
правда, делал это очень осторожно. Иногда Люлю в присутствии свекрови небрежно
роняла:
– Дорогой, тебе следует быть более
терпимым с мамой, помни о ее больном сердце.
Подобная забота доводила Фриду до исступления,
и однажды она швырнула в невестку утюг. Но после почти двадцати лет брака со
Степаном Лариса иногда позволяла себе огрызнуться. Именно это можно было
наблюдать сегодня за завтраком. Но заткнуть свекровь навсегда?
– Как, интересно, ты думаешь это
сделать? – спросила я. – Фрида незатыкаема.
– Ха, – откликнулась Люлю, – я
тоже так полагала. Но недавно кое-что узнала про нашу латышку. Говорят, у
каждого есть небольшой скелет в шкафу. А у моей свекрови – целый скелетище. И
стоит мне заговорить, как она лишится всего, в первую очередь своего честного
имени. До чего же она мне надоела! Столько лет шипела, что она настоящая
Войцеховская, а я наглая беспородная дворняжка. Зато сегодня отлились кошке
мышкины слезки. Видела бы ты, как она умоляла меня никому ничего не сообщать.
Ну уж нет, завтра же расскажу все Степе, а за обедом, при всех, выложу новость
Петьке с Анной. После этого Фрида станет по струнке ходить.
На следующее утро к завтраку подали омлет с
сыром. После завтрака Маша, Мишка, Степан и Люлю отправились в питомник. Серж и
Лена засели в кабинете, шелестя какими-то бумагами. Кирилл и Диана отправились
обозревать окрестности. Доктор мило пригласил меня пойти с ними, и мы гуляли
почти до четырех часов. Снегопад прекратился, выглянуло яркое солнце. Обошли
весь городок, накупив кучу ненужных сувениров, и выпили вполне приличный кофе в
заведении с овощным названием «Помидор».
Обедали Войцеховские в пять. Я успела принять
ванну, высушить волосы и спустилась в столовую в чудесном настроении, которому
также способствовал восхитительный запах жаркого.
Все уже собрались за столом, не было только
Люлю и Фриды. Не успела я развернуть салфетку, как в комнату бодро вкатилась
старуха со словами:
– Страшно проголодалась.
Она оглядела стол и завопила:
– Подавайте мясо, все в сборе.
– Мама, – укоризненно проговорил
Степан, – разве ты не видишь, что Люлю еще не подошла? Надо подождать.
– Трудно не заметить отсутствие такой
хрупкой нимфы, как твоя жена, – ехидно процедила старуха. – Обед
подают в пять, а сейчас уже четверть шестого, нечего опаздывать. Мясо,
наверное, перестояло и потеряло всякий вкус.
– Сегодня щенилась Кнопка, Лариса
устала, – примирительно сообщил Степа.
– У каждого свои проблемы, – не
унималась мать, – и потом, семеро одного не ждут. Подавайте мясо!
– Миша, – вмешался Петя, – поди
поторопи мать, а то правда очень хочется есть.
Мальчик послушно вылез из-за стола.
– И скажи, чтобы не помадилась, макияж ее
не украшает, – крикнула Фрида и принялась накладывать в тарелку салат.
Все молча смотрели, как она жадно и
неаккуратно ест.
«Господи, – пронеслось у меня в
голове, – не дай бог дожить до такого возраста и мучить детей. Лучше
попасть под автобус и скончаться на месте».
– Сегодня изумительная погода, –
сказал Серж, чтобы разрядить обстановку.
– Наконец-то прекратился снег, –
заметила Лена.
– Надеюсь, что потеплеет, – с
благодарностью подхватил эстафету Степан.
