Конечно, помню, дело было 13 ноября, в Зайкин
день рождения. Кеша, как всегда, намертво забыл о празднике. Бедная Ольга
поджидала его весь день, наконец в десять вечера супруг заявился домой без
букета и подарка. На робкий вопрос жены, где он пропадал, ласковый муженек
завопил и сообщил, что а) терпеть не может, когда его допрашивают; б) у жены
Пьера, Лауры, день рождения, и он был обязан ее поздравить. Всегда тихая,
спокойная, даже кроткая, Ольга рассвирепела. Мало того, что про ее именины муж
забыл напрочь, так еще ходил к Лауре, которую Зайка тихо ненавидела за мерзкую
манеру прижиматься к Аркадию и целовать в губы при встречах. Скандал понесся на
всех парах. Сын кричал, что не даст привязать себя к юбке, Ольга топала ногами
и упрекала его в неверности. Добрались до внешности. Вспыльчивый Аркадий не
удержался и сообщил жене, что ей следует слегка похудеть и не лопать пирожные
на ночь, потому что она уже не выглядит в черных брючках так же эффектно, как
Лаура. Это было уже слишком. Зайка закусила губу и внезапно умолкла. Муж,
уверенный в своей правоте, отправился спать.
Утром мы обнаружили, что Оля исчезла. Я узнала
о ссоре только за завтраком и, схватившись за голову, выдала сыну все, что о
нем думаю. Пристыженный и присмиревший Аркадий кинулся в «Галери Лафайетт» за
подарками. Когда он с шубой и золотым браслетом примчался домой, жены все еще
не было. Вот тут все испугались по-настоящему и обратились в полицию. Через час
беглянка нашлась, она сняла номер в гостинице и решила разводиться с супругом.
Кое-как они помирились, но после этого целых полгода Кешка таскал каждый день
букеты и коробки пирожных, уверяя жену, что обожает полненьких дам. Ну да и
ладно, милые бранятся, только тешатся, но при чем тут несчастье?
Невестка вздохнула и стала рассказывать.
В тот далекий день она вылетела из дома злая
на весь свет и с горя выпила в первом попавшемся баре несколько рюмок ликера,
потом добавила коньяк, следом еще что-то и порядком опьянела. Побрела по
улицам, наткнулась на какую-то дискотеку, проплясала там до полуночи,
познакомилась с мужиком и отправилась с ним в гостиницу, абсолютно не соображая,
что делает.
Утро было ужасным. Мало того, что мужик
попытался дать невестке денег, он еще оказался японцем, командированным из
Токио. Зайка не знает английского, японец не владел французским, объяснялись
они с утра на пальцах. Но Ольга была абсолютно уверена, что вечером мило
болтала с кавалером. Короче, она в первый и последний раз изменила мужу.
– Ну и что? – удивилась я. – С
чего тебе пришло в голову сейчас каяться? Было давно, случилось по глупости, с
кем не бывает.
– Кеша меня не простит, – заревела
дурында, – бросит сразу.
– Зачем ему рассказывать? И сама забудь,
подумаешь, ерунда, постель не повод для знакомства.
Зайка, продолжая всхлипывать, вытащила из
кармана кассету и включила магнитофон. Из динамика послышался ее слегка
измененный голос:
– Меня зовут Ольга Евгеньевна Васильева,
девичья фамилия Воронцова. Родилась 13 ноября, имею на теле особые приметы в
виде шрама от аппендицита и ожога на левой ягодице.
Дальше она каким-то странным, бесстрастным
голосом принялась рассказывать историю своей супружеской измены.
Вот уж всем глупостям глупость! Мало того, что
решила по непонятной причине ворошить быльем поросшую историю, так еще записала
на кассету!
– Это пришло сегодня по почте, –
тихо сказала Ольга, – хорошо еще, что Кешки не было дома. Внутри лежала
записка.
И она подала листок с напечатанными словами
«Слушай одна».
Примерно через час раздался звонок, и какой-то
непонятный – то ли мужской, то ли женский – голос поинтересовался:
– Послушала?
– Да, – ответила Зайка.
– Пять тысяч баксов, и об этом никто и
никогда не узнает. Иначе вторую кассету с признанием получит супружник. То-то
обрадуется, бедолага, – издевался голос. – Позвоним завтра в
одиннадцать утра, сообщим, где денежки оставить.
Трубка противно запищала. С Зайкой
приключилась настоящая истерика, и вот теперь она прибежала за советом. Я
потребовала, чтобы невестка вспомнила, кому и когда рассказывала про свое
приключение. Ольга отрицательно покачала головой.
– Никому и никогда.
– Может, японец?
Зайка печально улыбнулась.
– Может, и проболтался, да только у себя
в Японии, к тому же он даже не знал, как меня зовут, наверное, принял за
эксцентричную француженку. Хвастается в Токио победой над парижанкой!
Но кто-то все же записал на кассету неприятное
признание? Может, компьютерные штучки? Вроде слышала, что можно заставить
машину говорить любым голосом. Или это информация из фильмов о Джеймсе Бонде?
– Что делать? – сокрушалась Ольга.
– Не реветь! – обозлилась я. –
Слушай сюда. Мы заплатим шантажисту деньги, и всё.
– Так он и угомонится! – резонно
заметила невестка. – Откусит кусок, потом еще захочет. Нет, лучше пойду
признаюсь, будь что будет.
– Даже не думай, – запретила
я, – в каждом мужчине живет первобытный дикарь-собственник. Делиться своим
он не станет ни с кем. Нужно выбираться из ситуации по-другому: найдем
шантажиста и прижмем негодяю хвост.
– Как? – изумилась заплаканная
Ольга.
– Просто, ты понесешь деньги, а я
прослежу за тем, кто придет. А сейчас не реви, утри нос и делай вид, что все в
порядке.
На следующий день, ровно в 11 утра раздался
звонок. Мы одновременно схватили параллельные трубки. Теперь казалось, говорил
ребенок.
– Сегодня в 23.00 подъезжай к Сиреневому
бульвару, между домом ь34 и овощным магазином стоит телефонная будка. Повесь на
крючок дамскую сумочку с деньгами и убирайся прочь. Позовешь ментов –
пожалеешь. Будут доллары – спи потом всю жизнь спокойно.
– А вдруг обманешь? –
поинтересовалась Зайка.
Абонент отключился без ответа. Мы уставились
друг на друга. Потом решили действовать. Я отправилась в банк за деньгами.
Получив необходимую сумму, посмотрела на часы и подумала, что вполне успеваю
съездить к наркологу Светлане Александровне. Жаль, конечно, что у Зайки
неприятности, но надо же узнать, кто убил бедную Лариску!
Наркологическая больница всем своим видом
напоминала тюрьму. Решетки на окнах, окрашенные в темно-зеленую краску стены и
нелюбезные медсестры. Светлана Александровна, замученная докторица
климактерического возраста, устало пила в ординаторской дешевый индийский кофе.
– Капитан Васильева, – представилась
я.
