Значит, разница с мужем у нее составляла около
восьми лет. Странно, Серж любит молоденьких, почему женился на женщине
значительно старше себя?
Римма Борисовна подошла к окну и задернула
занавески. На свету стало видно, что ее щеки и лоб покрылись красными пятнами.
– Расскажу про Сержа, и сразу поймете,
что его подозревать бессмысленно.
Рассказ потек плавно, изредка прерываемый
телефонными звонками в глубине квартиры.
Риммочка Селезнева родилась в семье хорошо
известных московских врачей. Папа – известный гинеколог, на прием к нему
записывались за месяц, мама – стоматолог с не менее обширной практикой. К тому
же папа заведовал кафедрой в медицинском институте, и Римме на роду было
написано продолжить династию. Девочка не артачилась, закончила институт с
красным дипломом, поступила в ординатуру и быстро написала кандидатскую. Злые
языки поговаривали, что отец сделал за дочь всю практическую часть работы. Но
как бы то ни было, а кандидатский диплом позволил молодой специалистке получить
работу в престижной ведомственной поликлинике.
Однажды отец привел в дом, в эту самую
квартиру на Мясницкой, где мы сейчас сидели, молоденького
паренька-второкурсника. Сережа Радов хотел стать психиатром, но гинекология его
тоже интересовала. Риммочка попервости не обратила на гостя никакого внимания.
Во-первых, слишком молодой, во-вторых, девушке вообще было не до романов,
впереди маячила новая цель – докторская диссертация.
Сережа зачастил к Селезневым. Сначала
заглядывал раз в неделю, потом два, затем стал появляться каждый день. Скоро к
нему настолько привыкли, что посылали за хлебом и поручали выгуливать собаку.
Радов приехал из маленького белорусского
городка, имел общежитскую прописку, невероятное честолюбие и фантастическую
работоспособность. Пока сверстники бегали на свидания, женились, рожали детей,
брали академические отпуска, – он упорно учился. Результат не замедлил
сказаться – красный диплом и место в аспирантуре. Радов выбрал новое, тогда
практически неизвестное в СССР дело – психотерапию. Папа Селезнев, ставший к
тому времени ректором, во всем помогал своему любимцу. И на втором курсе
аспирантуры Сереженька сделал Римме предложение руки и сердца.
Женщина призадумалась. За усердной учебой она
как-то упустила тот момент, когда молодые сбиваются в пары. И сейчас вокруг нее
крутились либо разведенные, либо вдовцы с детьми. Да и родители в два голоса
твердили: «Лучшей партии не найти». Римма согласилась, и Сережа с небольшим
чемоданом переехал на Мясницкую.
Через три года после свадьбы тестя свалил
инсульт. По счастью, Селезнев не долго мучился и скончался через месяц после
удара. Но Сережа уже стал к тому времени кандидатом наук и был пристроен на
отличное место работы. Шесть месяцев спустя скончалась и теща. Молодым осталась
шикарная квартира, дача, машина и устойчивое финансовое положение. Жить бы да
радоваться, но еще через год, мокрым ноябрьским вечером Римма Борисовна, придя
домой, обнаружила на столе записку. Муж сообщал, что глубоко уважает и ценит
ее, но, к сожалению, полюбил другую женщину и не считает возможным обманывать
жену.
Через неделю Римма узнала, что соперница
проживает в соседней квартире. Милая, воспитанная девушка Изабелла, дочь весьма
обеспеченных родителей. Она явно больше подходила Сереже по возрасту. Римма
Борисовна прогнала от себя гадкие мысли о том, что отец Изабеллы занимает
весьма высокий пост в Министерстве здравоохранения, и решила остаться с бывшим
супругом в хороших отношениях. Это ей удалось. Иногда по вечерам Сережа
приходил пить чай, и они обсуждали профессиональные проблемы, старательно
избегая тему их личных отношений. Но, очевидно, нигде не учившейся и не
работающей Изабелле такое положение вещей не нравилось. Вскоре Римма Борисовна
переехала в кооперативную квартиру, и визиты прекратились. С тех пор она больше
не видела бывшего мужа, но, когда случилось несчастье, обратилась именно к
нему.
Как-то вечером к ней в квартиру вбежала,
заливаясь слезами, Настя Константинова, коллега из терапевтического отделения.
Ситуация, в общем, банальная. После полугодового отсутствия возвращался Настин
муж-моряк, а жена оказалась на четвертом месяце беременности. Все мыслимые
сроки прошли, и никто из врачей не брался делать аборт. Настя упала Римме
Борисовне в ноги и стала умолять помочь. Селезнева сначала наотрез отказалась,
но Настенька пообещала повеситься и оставить детей сиротами. Римма дрогнула и
на следующий день принесла с работы все необходимое, вымыла кухонный стол,
положила коллегу и сделала укол в вену. Настенька скончалась через пару минут.
Перепуганная Римма Борисовна, которой за подпольный аборт грозил солидный срок,
сделала все, что могла. Но что вообще можно сделать на кухне, не имея ничего,
кроме инструментов для выскабливания?
На столе лежал коченеющий труп, и гинеколог
позвонила бывшему мужу. Серж приехал моментально. Глянул на то, что осталось от
Насти, и велел успокоиться. Потом принес из машины большой брезентовый мешок.
Бывшие супруги запихнули туда труп, снесли его в «Жигули», отъехали подальше от
города и утопили тело в болоте. Надо сказать, что им повезло. Ни на лестнице,
когда волокли мешок, ни на улице, ни в лесу никого не встретили. Настя
Константинова бесследно исчезла. Безутешный моряк обратился в милицию, и Римма
Борисовна похудела на десять килограмм, ожидая, что сейчас к ней войдут суровые
мужики в форме. Но время шло, а следствие тормозило… Скоро добрые люди
рассказали моряку о том, что в его отсутствие жена нашла себе утешение и не
грустила. Обманутый супруг решил, что неверная половина, испугавшись возмездия,
удрала с любовником. Дело закрыли, Настю не нашли.
– Значит, Серж давно знал про смерть
Константиновой, – удивилась я, – зачем тогда записывал вас на
кассету?
– После случившегося, – пояснила
Римма Борисовна, – я полностью разрегулировалась. Пропал сон, до четырех
утра сидела на кухне, курила. Потом перестала есть, только пила, начал болеть
желудок, появилась астма, в общем, сильнейший нервный срыв. И тогда Серж вернул
меня к жизни, прошла несколько сеансов и полностью восстановилась.
– Зачем он заставлял рассказывать о
Насте, если уже все знал?
– Дорогая, – снисходительно пояснила
Селезнева, – психотерапевтическое воздействие – дело тонкое. Плохо
разбираюсь в нюансах, но пациент должен раскрыть душу до дна, обнажиться, иначе
ничего не получится. К тому же, переживая страшную ситуацию под контролем
специалиста, больной начинает смотреть на события по-другому – в этом-то вся
соль психотерапевтического лечения. Рассказываете доктору о своих проблемах,
страхах и изживаете их. Поэтому мне пришлось пережить случившееся во второй
раз.
– Как можно делать в такой момент записи!
Человек доверяет врачу, сообщает самое тайное, и вдруг – магнитофон!
