— Спокойной ночи, Роберто, — мягко улыбнулась ему.
Он умел достойно проигрывать, обладая этим неоценимым
мужским качеством. Роберто кивнул, и также мягко, но грустно произнес:
— Спокойной ночи, сеньора. Надеюсь, завтра у вас будет
более легкий день.
Она заперла каюту. Прошла к столику. Снова достала письмо и
прочитала. Буквы ровные, но в некоторых местах почерк срывается. Очевидно,
все-таки написано левой рукой. Ведь Флосман, по заверению Липки, владел
одинаково хорошо обеими руками. Просто левой он, видимо, пользовался реже.
Завтра у нее единственный день, когда она может вычислить
Флосмана. Он не просто приехал на теплоход. Он даже начал собственную игру.
Липка был прав. У Флосмана в крови нечто авантюрное.
В дверь кто-то осторожно постучал. Она замерла. Подвинула к
себе сумочку, достала браунинг. Затем подошла к дверям.
— Кто там?
— Это я, — услышала знакомый голос Благидзе.
Улыбнувшись, она убрала пистолет в сумочку и открыла дверь.
Благидзе быстро проскользнул внутрь и запер за собой дверь.
— Я знаю, кто из этих четверых Флосман, — победно
сказал он.
Глава 8
Марина смотрела на взволнованного капитана. Кажется, он
впервые позволил эмоциям несколько возобладать над собой. Она вернулась к
столику.
— Ну и кто, по-вашему, Флосман?
— Рудольф Консальви, — счастливо выдохнул
Благидзе, — я весь вечер наблюдал за ним. Во-первых, девушка — всего лишь
прикрытие. Он прибыл на «Кастуэру» один и только здесь познакомился с ней. Его
любезности и ужимки — всего лишь трюки для того, чтобы нас одурачить. Вы
обратили внимание, как неискренне он смеялся, глядя на свою спутницу?
— Сядьте и успокойтесь, — показала на кресло
Чернышева, — это ваше единственное доказательство?
— Нет, конечно. Но это очень симптоматично. Вы ведь
тоже считали, что Флосман постарается придумать какой-нибудь трюк. Он хочет
убедить нас, что прибыл на судно не один. Но это только первая причина. Я сидел
за их столиком в баре и сумел с ними познакомиться. Он говорит по-испански с каким-то
глухим акцентом, очень правильно, но с акцентом. И наконец, Консальви не тот,
за кого он себя выдает.
— С чего вы взяли?
— Девушка все время его расспрашивала, чем он
занимается. Он уклончиво отвечал, что торгует кожей. А когда девушка пыталась
уточнить, где находятся его склады, он быстро уходил от ответа. Два года назад
я работал в Панаме и встречался с агентом, который был настоящим оптовым
продавцом кожи. От него даже запах был другой. Я задал ему несколько вопросов.
Он не знает даже азов этого дела. Он не торговец кожей, — победно закончил
Благидзе.
Она села напротив него.
— У вас все?
— Разве этого мало?
— Конечно, мало. То, что он прибыл на теплоход один, я
тоже сумела установить достаточно точно. Можно просто проверить, где находится
его каюта и спросить, сколько человек там живет. Мне сообщил о его прибытии
молодой человек, с которым я танцевала. Что касается неискреннего смеха сеньора
Консальви и его взглядов, то это типичное заблуждение мужчин. Вы просто не
видите себя со стороны, когда пытаетесь приударить за понравившейся вам
мордашкой. Клятвенные заверения в любви, пылкие речи, эффектные жесты. А в
глазах только похоть и желание быстрее получить в постель очередную самочку. Не
возражайте, — улыбнулась она, видя, как дернулся Благидзе, — я не
имела в виду всех мужчин. Говорю только об определенной категории.
Теперь о его ужимках. Вполне возможно, что все его ухищрения
предназначены не нам, а этой девице, которая, кажется, сама не против
поразвлечься. Что касается запаха. Это, конечно, специфическая категория и не
обязательно, чтобы от любого торговца кожей пахло как от пастуха. Но я готова
вам поверить. Проводить многие часы рядом с запасами этого специфического
материала достаточно нелегко и вполне можно впитать в себя особый запах
выделанной кожи. Здесь я готова с вами согласиться. Но на этом основании вы
делаете вывод, что он придумывает любую возможность, чтобы обмануть нас. А если
все дело гораздо проще. Это типичный мужской комплекс. Ему просто хочется
казаться важнее, чем он есть на самом деле. В душе каждый обольститель немного
Дон-Жуан и немного барон Мюнхаузен. Ему хочется произвести впечатление. Я
убеждена, что он служит в какой-нибудь конторе и имеет некоторое отношение к
продаже кожи. Вполне возможно, что он совсем не тот человек, за которого себя
выдает. Но это он делает, чтобы охмурить девицу, а не для того, чтобы обмануть
нас. Вам не кажется, что такой вывод более логичен?
— Не знаю, — смущенно ответил Благидзе, — но
он явно врет. И это не обязательно из-за его дамы.
— Да. Не обязательно. Но нормальный мужчина давно бы
разглядел, что представляет из себя его спутница. Он, видимо, провинциал и не
замечает столь очевидного. А Флосман, исколесивший полмира, не был
провинциалом. И, наконец, самое важное. Он ведь все время сидел в баре.
Правильно?
— Да. Он сразу прошел туда после ужина и никуда не
выходил. Я прошел в бар, когда он сидел там со своей партнершей.
— Тогда чем вы объясните вот это, — Чернышева
передала записку Благидзе. Тот, развернув лист, с изумлением прочел текст.
Поднял голову.
— Это писал Флосман? — то ли спросил, то ли сказал
он.
— Левой рукой, — подтвердила Марина, — я
обнаружила это у себя в каюте. А ведь сеньор Консальви, судя по вашим словам,
никуда ни разу не выходил. Правильно?
— Да, — растерянно подтвердил Благидзе, —
возможно, что с ним я ошибался. Не знаю.
— Может, выходила его спутница?
— Тоже нет. Они не отлучались ни на минуту.
— А остальные?
— Остальных не было в баре. Хартли пришел, когда вы там
уже были и танцевали с этим парнем, Хотя сейчас я вспоминаю, что и Суарес
отлучался. Он выходил, кажется, за деньгами. Я слышал, как он громко сказал,
что сейчас принесет деньги.
— Значит, это мог быть и он, — задумчиво сказала
Марина.
— Мог. Но его я подозревал бы в последнюю очередь. У
него явно плохое зрение и он часто подносил карты слишком близко к своим очкам.
Скорее это мог быть Кратулович, который так и не появился в баре.
— Все это пока только догадки, — нахмурилась
Чернышева, — а нам нужно точно знать, кто из этих четверых Флосман. Теперь
мы уже знаем точно, что он на корабле. И у нас в распоряжении всего две ночи и
один день. Меня несколько настораживает это послание. Он решил
продемонстрировать мне свое превосходство. Хочет показать, что не боится нас и
заодно оказать сильное психологическое давление. Поэтому нужно как-то вывести
его из себя, заставить ошибиться и выдать себя. Он слишком уверен в своем
превосходстве, иначе не стал бы отправлять подобную записку.
