— Кажется, я уже лишний, сеньора Дитворст.
— Роберто, — улыбнулась она, подходя к молодому
человеку, — позвольте вас познакомить. Это сеньор Моретти, сеньор Гальвес.
Сеньор Моретти мой старый знакомый, и я думаю, Роберто, что вы не будете
строить по этому поводу никаких домыслов.
Молодой человек мрачно кивнул Благидзе, но почел за благо
отойти вместе с женщиной от опасного конкурента, по возрасту значительно более
ей подходившего, чем он сам. Марина, кажется, понимала его чувства.
— Роберто, — сказала она, когда они отошли, —
разве можно быть таким ревнивым. У нас ведь ничего не выйдет. Просто не
получится. У нас несколько разные жанры. Вы должны меня понять.
— Сеньора, вы убиваете меня своим холодом, —
пробормотал Роберто, — но я могу хотя бы надеяться?
— Не думаю, — серьезно сказала она.
— Жаль, — также очень серьезно ответил он, глядя
ей прямо в глаза.
Она не стала больше ничего говорить, а, повернувшись, пошла
к своей каюте. До назначенного времени оставалось около двух часов. Теперь
важно было все время находиться на палубе, чтобы наблюдать за возможными
действиями каждого из четверых. Она переоделась и снова вышла на палубу.
Солнце, появившееся из-за туч, осветило теплоход и прибрежный левый берег, мимо
которого шла «Кастуэра».
На верхней палубе сидел с неизменной книгой в руках сеньор
Суарес. Его, казалось, не интересовало больше ничего, кроме книги и вечернего
покера в баре. Его вообще не интересовали окружающие. Марина вспомнила, что не
поговорила с незнакомцем, поздоровавшимся с Суаресом. Нужно будет его
обязательно найти, чтобы окончательно отвести подозрение от Суареса, подумала
она. Либо подтвердится, что Суарес достаточно долго проживает в Аргентине под
этим именем и имеет, соответственно, старых знакомых в стране, либо выяснится,
что Суарес по-прежнему входит в круг подозреваемых.
На палубе появились сеньор Консальви и его неизменная
спутница. Они о чем-то весело говорили. Благидзе показался почти сразу за ними,
но, увидев Чернышеву, чуть покраснел и отвернулся. Он все-таки продолжал
подозревать именно Рудольфа Консальви. «Может, он ему просто завидует? —
вдруг подумала Марина. — Девица сеньора Консальви весьма соблазнительна».
По-прежнему нигде не было видно Кратуловича, который после
завтрака отправился к себе в каюту. Почему он все время сидит в каюте? Если ему
так не нравится эта речная прогулка, он вполне мог отправиться в Санта-Фе на
самолете или поездом. Почему он воспользовался теплоходом и теперь явно
недоволен выбором транспорта для подобного путешествия.
Она открыла внутреннюю дверь в коридор, прошла по нему,
спустившись на несколько ступенек, оказалась в баре. В этот утренний час
посетителей здесь было мало. Молодые ребята, кажется, студенты, и уже немолодая
женщина, сидевшая за столиком, на котором почему-то стояло два бокала
шампанского. В стороне сидел и сам Хартли. «Неужели он и есть Флос-ман? И
почему он пришел в бар так рано? Может, пытается проверить, кто именно будет
здесь к двенадцати часам?» — подумала Марина.
Попросив стакан апельсинового сока, она села на кожаный
диван, охватывавший столик полукругом. Сеньор Хартли внимательно следил за ней.
Может, все-таки он и есть Флосман, Он больше других подходит для этой роли,
Мрачный Кратулович, нелюдимый Суарес, бонвиван Консальви и аккуратный, всегда
спокойный, холодный Хартли. Вчера его не было в баре, когда она получила это
письмо. А потом он появился. Может, для того, чтобы проследить за ее реакцией?
И манеры, привычки у него типично европейские. Взгляд внимательный, цепкий.
Вполне возможно, что это и есть Флосман.
Сеньор Хартли по-прежнему сидел за своим столиком, внешне
безучастный ко всему происходившему. Но она видела, как он иногда смотрит в ее
сторону. Или это чисто мужское любопытство?
Допив сок, она поднялась и вышла из бара. Уже перед самым
выходом, словно невзначай, обернулась. Хартли провожал ее любопытным, внимательным
взглядом. Сомнений не было. Он следил именно за ней. Она вышла в коридор и
снова поднялась на верхнюю палубу, Увидев Благидзе, подозвала его к себе.
— Суарес сидит, не двигаясь, — доложил он
негромко, — я проходил мимо каюты Кратуловича, Там работает радио. А
Рудольф резвится со своей спутницей в танцевальном зале.
— Вы, кажется, его по-прежнему подозреваете, —
заметила Марина.
— Мы пока не имеем никаких доказательств,
свидетельствующих об обратном, — упрямо заметил Благидзе.
— В баре сидит Хартли. Когда я туда пришла, он сидел за
столиком и внимательно следил за теми, кто приходит и выходит из бара.
Возможно, что это и есть. Флосман. Спуститесь вниз и сядьте напротив него. Не
уходите из бара до двенадцати часов. Важно заметить, кто туда придет.
— Сейчас иду, — кивнул Благидзе.
Марина посмотрела на сидевшего с книгой Суареса и пошла в
танцевальный зал. Возможно, в упрямстве Благидзе есть и некое рациональное
зерно. Нужно все-таки проверить самой. Она вдруг заметила медленно
спускающегося в танцевальный зал того самого крепыша, который поздоровался с
Суаресом. Кажется, ей повезло. Она ускорила шаг и подошла к большим дверям
салона почти вместе с этим незнакомцем. Он был на голову ниже ее. Но, как
галатный кавалер, распахнул дверь, пропуская ее первой. В Латинской Америке еще
не утвердились в полной мере неистовые принципы феминисток, уже почти
окончательно победившие в США и в странах Европы.
Она поблагодарила незнакомца коротким кивком, задержав на
нем взгляд ровно на одну секунду больше, чем того требовало приличие.
Подтолкнув его этим взглядом на последующие более активные действия.
В салоне царило настоящее танго. И почти все мелодии, даже
знакомые по прежним записям, музыка европейских и североамериканских
композиторов, казалось, тоже исполняются в ритме танго. В этом захватывающем и
одновременно таком зажигательном ритме.
Только после третьей мелодии, когда она отказала двоим, и
несколько раз посмотрела в сторону интересующего ее незнакомца, этот болван,
наконец, решился подойти к ней и пригласить на танец. Очевидно, он комплексовал
из-за разницы в росте. Она сразу согласилась, и они закружились по залу.
Танцевал он неплохо, но разница в росте все-таки была ощутимой. И немного
смешной.
— Вы хорошо танцуете, — одобрительно заметила она,
чтобы начать разговор.
— Спасибо, но вы, сеньора, танцуете еще лучше, —
сказал он восхищенно, — я думал, что вы плывете со своим другом. Он все
время ходит рядом с вами. «Интересно, кого он имеет в виду? Благидзе или
Гальвеса? — подумала Марина. — В любом случае это плохо, что меня
замечают с ними».
— Вы путешествуете или следуете в Санта-Фе по
делам? — спросила она.
— Я плыву в Росарио, — улыбнулся крепыш, — у
меня там важная встреча. Самолетами летать не люблю, а по реке удобно. И всего
одна ночь. Лучше, чем на поезде.
