— Кто? Кто-нибудь сейчас проходил отсюда?
— У вас пропали вещи? — не понял Роберто.
— Мимо вас кто-нибудь проходил? — сдерживая
нетерпение, спросила она.
— Да, — ответил Роберто, — только что. Мимо
меня прошел сеньор Хартли. А почему вы спрашиваете, сеньора?
Глава 11
Ни о какой прогулке уже не могло быть и речи. Хартли явно
ждал кого-то в баре, Он чувствовал, что в двенадцать часов должно что-то
случиться. Это было заметно по его беспокойному виду. Именно он расспрашивал
бармена о Марине Чернышевой. И, наконец, именно он теперь оказался в коридоре,
рядом с ее каютой. Совпадений было слишком много, но она по-прежнему не
торопилась с выводами. «Слишком очевидные факты — это еще не проверенные
факты», — говорил ей психолог.
Но факты были против Хартли.
— Что-то случилось? — спросил встревоженный
Роберто. — Вы чем-то недовольны. Может, мне найти этого Хартли?
— Нет, — покачала головой Марина, — не нужно.
У меня снова болит голова. Это, наверное, старческое. Разрешите, я уйду в
каюту, сеньор Гальвес. Простите меня, я оказалась для вас плохой парой.
— Я вас провожу, — предложил молодой человек.
— Не нужно, — махнула рукой Марина, —
извините еще раз, сеньор Гальвес. Но я совсем не такая стерва, как вам кажется.
Он улыбнулся и пожал плечами. Она повернулась и прошла к
своей каюту. Снова щелкнул замок. Войдя внутрь, она обессилено прислонилась к
дверям. Внешне все сходилось. Получается, что Флосман — это австралийский
бизнесмен Хартли. Но почему тогда он так явно выдал себя, расспрашивая про нее
бармена. Да еще так, что это услышал Роберто. Здесь что-то не сходится.
В дверь кто-то осторожно постучал. Она вздрогнула. Нервы
начинали сдавать. Слишком нагло и вызывающе действовал Флосман.
— Кто там? — спросила она.
— Это Моретти, сеньора, — услышала она знакомый
голос Благидзе. — Роберто сказал мне, что вы передумали, решили не идти в
город. Что-нибудь случилось?
Она открыла дверь и протянула вошедшему Благидзе лист
бумаги, Он быстро прочел записку.
— Вам нужно немедленно сходить. Угроза слишком
очевидна, — нахмурившись, сказал он.
— Нет, — возразила она, — это подтверждение
его вызова. А я намерена принять подобный вызов и переиграть его. Меня только
интересует, почему он пишет на разных языках.
— Марина Владимировна, — первый раз за все время
путешествия Благидзе назвал ее по имени-отчеству, — вы же видите, что это
просто маньяк. Ему нравится с вами играть. Я боюсь, что может случиться нечто
неприятное.
— Для самого Флосмана, — отрывисто бросила
она. — Давайте продумаем, кто это мог быть. Кратулович?
— Я сам видел, как он уходил в город. Хотя у него было
несколько минут перед тем, как я вышел на палубу. Он вполне мог добежать до
вашей каюты.
— Рудольф Консальви?
— Он был все время со своей спутницей. Хотя нет. У него
в руках, когда они уходили, появился зонтик. Он спускался за ним. Отсутствовал
одну минуту¦ И за это время мог положить вам письмо. Но у неге времени было еще
меньше.
— Суарес?
— Я не знаю. Он сидел в баре, когда я пришел вам.
— Когда я поднялась в бар из своей каюты, он тоже сидел
там, — задумчиво произнесла Марина, — и пока мы были в баре, он не
отлучился ни на одну минуту. Значит, это не он. Он не мог спуститься ко мне в
каюту. Я все время видела его играющим в карты Он ни разу не встал из-за стола.
— Остается Хартли, — напомнил Благидзе.
— Вы знаете, кого встретил Роберто в коридоре, когда я
вошла в каюту?
— Хартли, — понял Благидзе.
— Его. И он же расспрашивал обо мне бармена. Мне
рассказал об этом Кратулович, который слышал его вопросы.
— Это он, — сжал кулаки Благидзе, — этот
ублюдок. Он нервничал в баре, все время смотрел в вашу сторону. Это было очень
заметно, хотя он и пытался скрыть свой интерес. Это он. Я сейчас пойду и
пристрелю его как бешеную собаку.
— Не торопитесь, Благидзе, — задумчиво сказала
она. — Вам покажется странным, но я не очень верю в это.
— Почему? — изумился ее собеседник. — Вы не
хотите верить в очевидные факты?
— Если это настоящий Флосман, то почему он пришел в бар
так рано и все время беспокойно смотрел по сторонам. Ведь настоящий Флосман
зна??т точно, что именно я пытаюсь на него выйти. Во-вторых, если это настоящий
Флосман, то почему он расспрашивал обо мне бармена, рискуя, что его кто-то
услышит. Ведь он уже точно знал, кто именно на судне приезжал к Липке. Это была
женщина примерно моего возраста. Так Флосману и рассказали соседи, И, наконец,
самое главное. Если под именем Хартли скрывается Флосман, то почему, подложив
мне письмо, он не ушел с противоположной стороны коридора, а предпочел выйти
именно там, где стоял Роберто. Он ведь не дурак, должен был понимать, что я
начну расспрашивать молодого человека. Почему Хартли не воспользовался в таком
случае противоположным выходом, чтобы уйти незамеченным? Постарайтесь
опровергнуть мои сомнения.
— Он просто сукин сын. Ему наплевать на все наши
рассуждения, — горячо сказал Благидзе, — поэтому он и пошел в сторону
Роберто. Может, он его просто не видел.
— Видел, — возразила Марина, — Роберто
Гальвес стоял так, что не увидеть его было просто невозможно. А Хартли, целый
час наблюдавший, как я разговариваю с Роберто в баре, тем не менее пошел именно
в эту сторону. Я не нахожу рационального объяснения, кроме одного — это не
Флосман.
— Тогда кто мог положить это письмо? — почему-то
шепотом спросил Благидзе.
— Либо Кратулович, либо Консальви. Суарес сидел в баре,
никуда не выходя. Значит, он отпадает. И у нас остаются всего двое
подозреваемых.
— Все-таки это Рудольф Консальви, — вздохнул
Благидзе, — я это сразу почувствовал.
— Будьте очень осторожны. Он теперь знает, что мы будем
за ним следить. И станет еще более опасен. Мне не нравятся его записки, В них
постоянная бравада неуравновешенного человека, скрывающегося, к тому же, под
чужой маской. Это чудовищное нагромождение эмоциональных наслоений может
привести к внезапному взрыву, дав выход его чувствам. Будьте очень осторожны,
Благидзе. После обеда, днем, мы прибываем в Росарио. Нужно будет проследить,
кто захочет там сойти.
— Да, — кивнул Благидзе, — лучше бы это были
вы.
Он повернулся и вышел из каюты. Она осталась одна с двумя
посланиями Флосмана. Их сегодняшняя затея явно провалилась. Флосман не только
не пошел на переговоры. Он еще и обманул их, снова доказывая свое
превосходство. Ему, возможно, нравилась эта игра, в которую он не играл после
своего приезда в Аргентину.
