Тереза призналась, что покорялась Салимбени лишь из
благодарности, что Казанова первым превратил ее в женщину, что он ее первый
настоящий возлюбленный. Ради него она хотела бы снять фальшивую одежду, сменить
фальшивый пол, фальшивое имя, и зарабатывать свой хлеб как певица. Она сыта
преследованиями мужчин, которые подозревают в ней женщину, и тех, которые ищут
удовлетворения с кастратом. Он должен спасти ее. Она хочет жить благонравно и
будет ему верна.
Казанова пролил слезу, смешавшуюся с ее слезами. Он обещал,
что никогда не покинет ее.
«Как ты могла допустить, чтобы я спал с твоими сестрами?»,
спросил он.
«Вспомни нашу бедность! И разве я не видела твое легкомыслие
с греческой рабыней? Ты ветреный, без чувства верности. Ты обижал меня не сто
ладов, любимый.»
Наконец, она сказала ему правду.
Он просил, чтобы в Венецию она приехала с ним в женском
костюме. Она была готова ко всему. После счастливой ночи он смотрел на спящую
женщину. Он решил жениться на Беллино.
Ее талант был золотым источником. Он не хотел жить на него.
Он устроил ей испытание. Едва она открыла глаза, он начал длинную речь. Он
хочет, чтобы она знала всю правду. Когда он истратит деньги из кошелька, у него
в этом мире не останется более ничего. Его происхождение еще незначительнее,
чем ее. У него нет никакого таланта, никакого места, никаких шансов на деньги,
нет родителей или друзей, никаких прав на что-либо, никакого плана в жизни.
Короче, у него есть лишь здоровье и молодость, храбрость и ум, прекрасные
убеждения и литературные знания. По крайней мере он лично независим и не знает
страха перед несчастьем или судьбой. Однако, он мот. «Прекрасная Тереза! Так
выглядит твой муж. Что ты теперь скажешь?»
Его оскорбило, что Тереза сразу поверила всему плохому. Она
могла бы из вежливости хоть немного посомневаться. Она тотчас призналась, что
подозревала это уже в Анконе. Она думает, что это правда. Если он беден и
расточителен, то не пренебрежет ее подарком, то есть ею самой и ее талантом.
Она призналась, что хочет заботиться о нем. Беллино нет больше. Она — Тереза.
Ее таланта хватит на обоих в Венеции или везде, где он хочет.
«Мне надо в Константинополь», объявил он.
Она была готова. «И если ты боишься моего непостоянства, то
женись на мне!»
«Завтра утром в Болонье я поведу тебя к алтарю.»
На следующий день они сидели в Песаро за завтраком, когда
какой-то унтер-офицер с двумя фузилерами потребовал документы и Казанова не
нашел свой паспорт. Его привели к маркизу де Гагу, главнокомандующему испанской
армии в Италии во время войны за австрийское наследство. Знаменитый генерал,
стоящий среди офицеров штаба, сказал что из милосердия не расстреляет его, а
только задержит, пока из Рима не придет новый паспорт. Только дезертиры теряют
паспорта во время войны. Кардинал Аквавива должен знать, что таким как он не
дают поручений.
Казанова просил Аквавиву прислать новый паспорт в военное
бюро в Песаро, дал Терезе сто цехинов и два поцелуя, и обещал, что через десять
дней будет с ней в Римини.
Его привели на гауптвахту в Санта Мария и он спал на соломе
между каталонскими солдатами. На соломе он стал философом. Его «философией» был
безграничный, бешено самодовольный оптимизм эгоиста.
Ночь на гауптвахте принесла ему «небольшой проигрыш»
(расставание с Терезой), «и большой выигрыш» (никогда больше он не терял
паспорт).
Новый вахтенный офицер, очаровательный француз, предоставил
утром стол, стул, постель и обслуживание, выиграл у него в пике три или четыре
дуката и дал хороший совет: не играть следующим вечером в фараон, так как
банкомет — грек. В самом деле, грек выигрывал целый вечер, только по своему
выговору он был неаполитанец и звался дон Бене иль Кадетто. Француз объяснил
Казанове: «греком» на жаргоне игроков зовется шулер. Так наивен был Казанова в
двадцать лет, так рано он столкнулся с шулерами. Пять дней спустя проигравший
игрок ударил «грека» палкой, причем тот сделал вид что ничего не заметил и
спокойно считал выигрыш. Несмотря на физиономия висельника, он был приятным
человеком. Через девять лет, когда Казанова вновь увидел его, он был капитаном
на службе королевы Марии-Терезии и звался д'Аффлиссо; когда Казанова увидел его
спустя еще десять лет, он был полковником и миллионером; еще позже он стал
заключенным на галерах.
Всю жизнь Казанова встречал таких авантюристов, шарлатанов и
мошенников с талантами и без оных. Они были его друзьями и врагами, он жил в их
обществе, беспрестанно ездившим от двора ко двору, с коронации короля на
следующий спектакль, с конгресса на воды, они вместе работали и интриговала
друг против друга, они делили выигрыши в шулерской игре или предавали один
другого. Казанова изучал их с симпатией, антипатией или со смешанными чувствами
восхищения и презрения, он ощущал себя с ними солидарным и в чем-то
превосходящим их.
На разных этапах жизни человек имеет разные взгляды на себя,
на мир и на других людей. Самая распространенная ошибка — думать, что человек
развивает себя и свои возможности к лучшему. Человек — один в молодости, другой
в старости. С каким многообразием различных ощущений рассматривал Казанова в
своей длинной приключенческой жизни этих авантюристов, их головокружительные
восхождения и крушения, их блеск и нищету! В старости, из тихого места он
подвел баланс всему с неожиданной строгостью и с тайной симпатией.
На гауптвахте в Санта Мария Казанову, как пеструю птицу,
узнала половина войска. Он ждал паспорта уже девять или десять дней. Однажды
утром около шести часов он отошел за сто шагов от часового, как один офицер
спрыгнул с лошади, чтобы на три минуты исчезнуть в кустарнике. Казанова
импульсивно схватил уздечку лошади, которая спокойно ждала хозяина, сунул ногу
в стремя и неожиданно сел в седло, первый раз в жизни. Внезапно кобыла, которую
он вероятно потревожил ногой или палкой, рванулась как дьявол, и Казанова
вцепился в нее руками и ногами. На оклик последнего форпоста он при всем
желании не мог ответить и услышал свист пули возле уха. В конце концов он
остановился у первого форпоста австрийцев и возблагодарил господа, когда смог
слезть. «Куда вы так спешно?», воскликнул гусарский офицер.
«Я скажу только князю Лобковицу», возразил Казанова, не
подумав, что же он должен сообщить генералу, командующему австрийской армией.
Два гусара взяли Казанову в галоп и поскакали в Римини к генералу.
Ничего не прося, Казанова с удовольствием рассказал всю
историю. Генерал захохотал. Рассказ не очень правдоподобен и он должен бы его
задержать. Но чтобы избавить его от неприятностей, он прикажет своему адъютанту
отвезти его к цезенским воротам и там отпустить. Он должен только не появляться
в Римини без паспорта.
Чтобы не бросаться в глаза, он квартировал в Болонье в
скромнейшей гостинице, купил свежее белье и одежду и внезапно пришел к мысли
одеться как офицер. Портной по имени Морте сделал ему роскошный мундир
несуществующей армии. Мундир был белым, куртка — голубая с золотыми и
серебряными аксельбантами. С ним он носил длинную шпагу с рукояткой из золотых
и серебряных нитей. Он купил длинную искусственную косу, на которую прикрепил
дерзко вздернутую шляпу с черной кокардой. С элегантной тростью в руке он
прогуливался по улицам Болоньи. Теперь он переехал в лучшую гостиницу. Этим он
был обязан мундиру. Часами он восхищался отражением в зеркале. «Я с восторгом
нравился сам себе.»
