От дерзости к надувательству был только шаг. Чтобы не
разочаровывать Брагадино в его вере в чудесное, он признался, что в самом деле
владеет магическими знаниями. Когда он переводит какой-нибудь вопрос в числа,
он получает ответ в числах, которых ни один человек на земле, кроме него, не
может понять верно.
Брагадино тотчас отгадал, что это — Ключ Соломона, как зовет
обычный народ Каббалу. Кто передал ему эту науку?
Отшельник с горы Карпанья, которого Казанова узнал случайно,
когда он был пленником испанской армии.
Дружбой с этими тремя людьми он восстановил уважение
земляков. Никто в Венеции не мог понять, как трое таких умных, благородных,
высокоморальных людей, которые по возрасту уже отказались от связей с
женщинами, могут жить с таким бездельником.
К началу лета Брагадино снова смог ходить в сенат. Днем
раньше он сказал Казанове: «Я обязан тебе жизнью, глупыш, хотевший, но не
смогший стать священником, юристом, адвокатом, солдатом и даже скрипачом. Ангел
господень привел тебя в мои руки. Я тебя изучил. Я знаю, как тебе отплатить.
Если ты хочешь стать моим сыном, я оставлю тебя жить в моем доме до самой своей
смерти. Твое жилище уже готово, осталось перенести вещи. Ты получишь слугу,
собственную гондолу, свободный стол и десять цехинов в месяц. В твоем возрасте
я не получал больше. Не думай о будущем, развлекайся и вот тебе мое слово: ты
всегда найдешь во мне друга.»
«Так из дешевого скрипача я стал большим господином»,
говорит Казанова.
Шпион Мануцци удостоверял в 1755 году, что Казанова обладает
доверием Брагадино и разоряет его. «Но как может человек, играющий такую
большую роль, общаться с таким бездельником?», спрашивает Мануцци. Шпик на
редкость разбирался в шарме своей жертвы. В 1748 году из-за каббалистических
обманов, которые он предпринял с Брагадино, Казанова должен был временно
удалиться из Венеции.
Но до тех пор, пока 14 октября 1767 года Брагадино не умер в
семьдесят лет, он любил Казанову и доверял ему, и Казанова в своих
«Confutatione» посвятил ему прекрасную надгробную речь.
Марко Барбаро, холостяк, оставил Казанове пожизненную ренту
в шесть цехинов ежемесячно. И Марко Дандоло, холостяк, в своем завещании
определил ему столько же.
Глава 8
Христина
Мужчинам мы обязаны многими редкостными находками в
поэтическом искусстве, все они имеют свое основание в инстинкте размножения,
например, идеал женщины.
Георг Христоф Лихтенберг
И он сразу начал плакать. Он был злой и сентиментальный.
Достоевский «Братья Карамазовы»
В двадцать один год Казанова сделал религией удовольствие.
Однако в тридцать он сидел под свинцовыми крышами как член подрывной
организации вольных каменщиков, и, как Сократ, был обвинен в развращении
молодежи.
Его живой портрет, выписанный м воспоминаниях, выглядит
привлекательным. Он живет пышно, он отважный игрок и непревзойденный мот,
дерзкий остряк и в высшей степени нескромный праздношатающийся, который
бесстрашно преследует всех женщин, обманывает других любовников и ценит лишь то
общество, в котором может развлекаться.
Брагадино предостерегал. Он тоже в юности был бешеным.
Казанова в старости тоже будет каяться. Точно в указанный срок Казанова назвал
его мудрым. Впрочем, он находил много мудрых отцов-заместителей своему
настоящему безрассудному отцу, которого едва узнал: Гоцци, Баффо, Малипьеро,
Юсуф Али, и даже целое трио: Брагадино, Дандоло, Барбаро. Брагадино ласково
советовал не играть на слово или по крайней мере не уплачивать такие проигрыши,
потому что лучше за игрой быть банкометом, чем банкомету понтировать. Банкомет
может отгадать, поэтому у него всегда преимущество против игрока.
В это время брат Казановы Франческо через Венецию проезжал в
Рим, где стал учеником весьма известного тогда Рафаэля Менгса. Братья и сестры
Казановы уже усердно и успешно продвигались по своим гражданским профессиям. Но
память о них еще живет только потому, что их брат был авантюристом.
Замечательный соблазнитель Казанова хвастает тем, что не
только делает женщин счастливыми, когда их любит, но часто создает их счастье
тем, что предохраняет их от стыда или от бессовестного совращения, находит им
супругов или богатых любовников, дарит им переживания большой любви или спасает
честь их семейства.
Летом в Венеции слишком жарко и три покровителя с Казановой
поехали в Падую, где три-четыре недели подряд возлюбленной Казановы была
знаменитая венецианская куртизанка Анчилья, одна из великих оперных танцовщиц
того времени. Президент де Броссе проезжавший через Италию в 1739—1740 годах
называл ее красивейшей женщиной Италии. Ее официальным любовником был тогда
граф Медини, «бесстрашный игрок и вечный враг удачи».
Граф Томмазо Медини, из старого словенского военного рода,
штудировал юриспруденцию и беллетристику, и был выслан инквизиторами Венеции за
то, что избил кредитора, а когда тайно вернулся, был заключен в крепость, из
которой сбежал. Королева Мария-Терезия сделала его «capitano della guistizia»
(«капитаном справедливости») в Мантуе. Инквизиторы разрешили ему возвратиться в
Венецию и снова выслали, когда он снова избил кредитора. Он потерял службу в
Падуе и завоевал в Вене дружбу Метастазио, который хвалил стихи Медини.
Высланный из Вены и других мест как шулер, он в 1774 году в Мюнхене напечатал
перевод «Генриады» Вольтера, сделавший его знаменитым. Он умер в долговой
тюрьме Лондона.
На досуге Казанова понемногу проигрывал свои деньги Медини в
салоне Анчильи, вплоть до того дня, когда вынул пистолет и угрожал застрелить Медини,
если тот не вернет деньги, похищенные шулерской игрой. Анчилья упала в обморок.
Медини отдал деньги, но потребовал, чтобы они вышли на улицу со шпагами.
В Прато-делла-Валле при лунном свете они вынули шпаги.
Казанова уколол графа в плечо. Медини, который не мог поднять руку, запросил
пощады.
Это была первая дуэль Казановы — против заведомого шулера и
против литератора. Он пошел домой, спал великолепно и утром покинул Падую по
настойчивому совету своего «отца» Брагадино.
Дороги Казановы вели тогда из игорного зала в закладную
контору, на пути он встречал прелестных женщин, влюблялся, нуждался в свежих
деньгах и потому шел снова в игорный зал из чистой скупости, хотя был
расточителен, объяснял он; так как у него ничего не было, он должен был
выиграть, а игорный выигрыш он ни ставил ни во что и с удовольствием тратил его
на женщин. Веселая жизнь! Однако, у него всегда были долги, потому что он не
мог остановиться, ни когда выигрывал, ни когда терял. Брагадино дал хороший
совет. В казино в Ридотти держать банк имели право только нобили, с большими
париками на голове, в мантиях и без масок.
Однажды серым утром января 1747 года Казанова был на пути в
Тревизо, где хотел заложить бриллиантовое кольцо стоимостью в пятьсот цехинов,
потому что у ростовщиков в Венеции деньги обходились дороже. Он был должен
двести цехинов и обратился за советом к госпоже Манцони, ее содействием одна
дама одолжила ему кольцо.
