Несмотря на чистую любовь к Манон, он любил также девушек с
тротуара и, прежде всего, талантливых женщин, певиц, танцовщиц, актрис. Это
было не трудно, знать и иметь их, за деньги, за любовь, одновременно за деньги
и любовь, он шел ко многим. Фойе он звал базарами любви.
Чтобы завоевать талантливую женщину, он вначале входил в
дружбу с официальным любовником, которому играл себя незначительным и
неопасным.
Своей старой любви из первого посещения Парижа, актрисе и
танцовщице Камилле Веронезе, много раз бывшей его второй любовницей, он обязан
знакомством со своими обоими большими покровительницами и источниками денег — с
графиней дю Румен и маркизой д'Урфе.
Камилла владела уютным домом на границе города, где жила с
графом д'Эгревилем, который любил Казанову; он был братом графини дю Румен,
одних лет с Казановой, он женился в двадцать один год, и о нем говорили, что он
имел связь с епископом Сенлисом. (В Дуксе кроме одного письма графа д'Эгревиля
нашли много писем Казанове от графини дю Румен, которые опубликованы Альдо Рава
и Густавом Гугитцем: «Письма женщин Казанове»).
Камилла не давала отчаиваться никому из своих обожателей. К
своим первым любовникам она причисляла графа де ла Тур-д'Овернь. Не очень
богатый, чтобы одному обладать ею, он выглядел довольным той частью, что она
ему выделяла. О нем говорили прямо, как о втором возлюбленном. Он был
племянником маркизы д'Урфе. Как-то Камилла взяла Казанову к графу, который
из-за ишиаса лежал в постели. Казанова сказал с серьезным видом, что мог бы
излечить его талисманом Соломона и пятью словами. Граф засмеялся и согласился.
В соседней аптеке Казанова купил кисть, селитру, серной мази
и ртути. Он взял у графа немного мочи, смешал все инградиенты и попросил
Камиллу растирать этим бедра графа во время заклинаний. Абсолютно необходимо,
чтобы она оставалась серьезной. Поэтому парочка хохотала бешено. Наконец,
поборов себя, Камилла растерла бедра графа, Казанова пробормотал заклинание на
несуществующем языке. Он сам еле удерживался от смеха над комическими гримасами
Камиллы. Наконец он обмакнул кисть в жидкость и одним движением начертил
пятиконечную звезду, так называемый знак Соломона, на бедрах, завернутых потом
платком. Он велел графу тихо оставаться в постели двадцать четыре часа, не
снимая платка, потом он излечится.
Было очень смешно, смеялись и граф, и Камилла. Но у Казановы
было ощущение, что чудо полностью удалось. «Когда часто повторяют ложь, то в
конце концов она кажется правдой».
Через несколько дней он совершенно забыл шутку, как услышал,
что возле дверей остановилась коляска, и увидел Ла Тур-д'Оверня легко взбегающего
в дом.
«Дорогой друг, я должен рассказать о вашем чуде всем моим
знакомым. У меня есть тетя, весьма сведущая в абстрактных науках, знаменитый
химик, женщина сильного духа с очень большими возможностями, знакомство с
которой вам может быть полезным. Она очень хотела вас видеть; теперь она
утверждает, что уже знает вас. Она заставила меня поклясться, что я приведу вас
к обеду. Я надеюсь, что вы будете добры последовать за мной. Моя тетушка — это
маркиза д'Урфе».
Жанна Камю де Понткаре, родилась в 1705 году, дочь первого
президента парламента Руана, вышла замуж в 1724 году за маркиза д'Урфе, который
тридцатилетним умер в 1734 году.
Связи между Казановой и маркизой доказаны к документами,
находящимися в Дуксе и найденными как Шарлем Самараном, так и другими.
Казанова хотел обедать с маркизой только втроем, так как не
желал славы мага. Граф уверил, что знает сотню благородных персон с ишиасом,
которые могут дать ему половину состояния, если он их излечит. Казанова к
сожалению не знал никакого средства. Графа вылечил случай.
Госпожа д'Урфе не смотря на свои пятьдесят два года была еще
красивой. Она приняла его с благородной легкостью старого двора времен
регентства. Полтора часа они изучали друг друга. Казанова играл невежду без
затруднений; таким он и был. Госпожа д'Урфе хотела показать себя посвященной;
Казанова был уверен, что она останется им довольным, если будет довольна собой.
После десерта Ла Тур-д'Овернь ушел. Теперь госпожа д'Урфе начала говорить о
химии, и о магии, бывшей ее культом, ее безумством. Когда она упомянула
«Большое Дело» и он из чистой вежливости спросил, знает ли уже она
первоматерию, она с грациозным смехом уверила его, что у нее есть даже камень
мудрости и что она сведуща во всех Великих Операциях. Потом она повела его в
библиотеку, которая принадлежала знаменитому Клоду д'Урфе и его жене Рене
Савойской, из-за манускриптов госпожа д'Урфе оценивала ее в сто тысяч франков.
Это была знаменитая библиотека, большая часть которой сегодня находится в
Национальной библиотеке в Париже.
Врач и алхимик Парацельс был ее любимым автором. По ее
убеждению он был ни мужчиной, ни женщиной, а гермафродитом и умер лишь тогда,
когда принял чересчур большую дозу своей панацеи или универсального лекарства.
Она показала ему маленькую рукопись на французском языке, где очень ясным
языком было описано «Большое Дело», она не держала ее под замком, потому что
ключом к шифру владела только она. Она подарила Казанове копию.
После библиотеки они пошли в лабораторию, которая прямо-таки
ошеломила его. Она показала ему вещество, которое уже пятнадцать лет держит в
огне и будет держать еще три-четыре года. Это был порошок превращения, который
за одну минуту должен был все металлы превратить в чистое золото. Она показала
ему Дерево Дианы знаменитой Талиамеды, чьей ученицей она была. Это была
разновидность искусственной металлической вегетации алхимиков, которая
возникает при смешении двух металлов с кислотой; смотря по тому, берут ли
серебро, свинец или железо, дерево зовется диановым, сатурновым или марсовым.
Талиамеда вовсе не умерла в 1738 году в Марселе, как многие думают, а еще жива;
с нежным смехом она призналась, что часто получает письма от Талиамеды.
Он похвалился своим знанием всех часов планет и обещал
перевести ей с латинского тех авторов, от которых получил свои знания, например
Артефиуса, еврейского или арабского философа, жившего около 1130 года, или
Сандонивиуса, немецкого врача семнадцатого века, который жил на весах, чтобы
собрать сведения о физиологии пищеварения. Казанова уверял, что не может ей ни
в чем отказать, так как у нее есть гений, от которого она получила камень
мудрости.
Она признала это. Он призвал ее совершить над ним клятву
ордена. Это тайная клятва была присягой розенкрейцеров. Госпожа д'Урфе не
осмелилась посвятить его, надо знать друг друга гораздо дольше. Кроме того в
священных текстах написано: «Он клянется, положив руку на бедро». Но здесь
подразумевается не бедро, поэтому никогда не бывает, чтобы мужчина клялся
женщине таким образом; ведь у женщины нет вербула.
Она просила его всегда втроем обедать с ее избранником.
Почти все они надоели ему. Однако, он был обворожен знаменитым путешественником
и алхимиком по имени граф Сен-Жермен. Этот человек ничего не ел, но с начала до
конца обеда говорил так увлекательно, что и Казанова вместо еды зачарованно
слушал; тяжело говорить лучше этого человека, пишет Казанова, который сам был
одним из красноречивейших говорунов всех времен.
