Казанова страстно желал никогда больше не видеть госпожу
д'Урфе. С Арандой он поехал в Лондон. «Все в Англии не так, как в остальной
Европе. Все имеет свой особенный характер: рыбы, коровы, лошади, мужчины,
женщины, вода в Темзе.»
Тереза Имер, которая в Лондоне звалась Корнелис, жила в Сохо
в роскошном доме с двадцатью тремя слугами и двумя секретарями. Она имела
шестерку лошадей, сельский домик, большие предприятия, давала ежегодно
двенадцать званых вечеров и двенадцать балов для аристократии, и столько же —
для бюргерского сословия, по две гинеи за вход, и часто имела по шестьсот
гостей.
Несмотря на доход в восемьдесят тысяч стерлингов в год, у
нее были долги. Тобиас Смоллет в «Хамфри Клинкере» описал праздники Корнелис.
Своего сына она встретила нежно, но Казанову — как просителя. Под именем
шевалье де Сенгальта с помощью итальянского писателя Мартинелли, которого он
встретил в кафе «Принц Оранский», он в первый же день снял дом в Пэл Мэл,
красиво обставленный, с домоправительницей и служанкой. (Мартинелли был другом
Джона Уилкса и доктора Самуэля Джонсона).
В доме графа Герши, французского посла, Казанова встретил
шевалье д'Эона и думал, что, как опытный знаток женщин и масок, распознал
женщину в этом шевалье. Он ошибся.
Казанова получил у своего банкира триста тысяч франков. Он
посещал театры и бордели, был представлен ко двору, поддерживал отношения с
герцогиней Нортумберлендской и с леди Харрингтон, видел лорда Херви,
завоевателя Гаваны, и Гаррика. Он посещал балы у Корнелис, где из-за сходства с
маленькой Софи Корнелис, его «дочери», он слыл «мистером Корнелис». Он снова
встретил старых друзей: танцовщицу Бинетти, которая помогла ему в Штудгарте, и
«известного лишь хорошим, шевалье Гудара», писателя и авантюриста, для главной
работы которого «Китайский шпион» (1768), подражания «Персидским письмам»,
Казанова написал пять или шесть писем.
В какой-то пивной Гудар показал ему ирландку-католичку
шестнадцати лет, официантку по имени Сара, чудо красоты, которую годом позднее
Гудар похитил и хотел в Париже сосватать Людовику ХV, как замену мадам Дюббари;
леттр-де-каше предотвратил это; в Неаполе Сара Гудар стала метрессой короля
Фердинанда IV. По приказу королевы ее выслали. «Смешанные работы» Сары Гудар
появились в двух томах в 1777 году в Амстердаме. Один из томов содержит перевод
Гомера, сделанный Казановой («На карнавале в Тоскане»).
Казанова жил уже шесть недель в Лондоне и скучал, потому что
шесть недель не имел возлюбленной. «Такого со мной еще не было, и причина
оставалась мне неясной». Он пронаблюдал уже пятьдесят девушек, и ни одна ему не
понравилась. Тогда он повесил объявление на своем доме: «Сниму меблированную
квартиру на втором или третьем этаже, и приглашаю одинокую и независимую
молодую девушку, говорящую по-английски и по-французски и готовую к посещениям
как днем, так и ночью».
Плакат произвел сенсацию, на него отозвалась газета
«Сент-Джеймс Кроникл», он приманил пятьдесят женщин, которых отослал прочь. На
двенадцатый день пришла красивая девушка около двадцати лет, которая говорила
по-французски, английски и итальянски. Казанова нанял ее, влюбился в нее и
понемногу соблазнил.
Казанова предался сплину. На место его слуги Клермона пришел
его негр Жарбе.
Вскоре после этого Казанова встретил Шарпийон, которой он
когда-то в Париже подарил серьги, в Пале Мартан в присутствии своей
перчаточницы. Казанова назвал этот день в Лондоне «днем, когда я начал
умирать».
Шарпийон было семнадцать. Ее бабушка Катарина Бруннер, дочь
пастора, происходила из Берна и взяла себе фамилию своего любовника, от
которого имела четырех дочерей: Аугспургер. Высланная из-за своего
неблагонравия, вместе с семьей она в 1759 году приехала в Лондон, где Шарпийон
кормила себя и семью своими прелестями. (Два ее письма находятся в книге
«Женские письма к Казанове»). Уже в возрасте Казанова писал княгине Клари в
1789: «Женщина хватает меня при первом взгляде. Если я не берегусь, она крадет
мое сердце, и тогда я, вероятно, погиб: а вдруг это новая Шарпийон…». Десять
лет спустя после приключения с Казановой, Шарпийон стала возлюбленной английского
народного трибуна Джона Уилкса. 15 октября 1767 года Уилкс писал Франческо
Казанове, что охотно познакомится с Джакомо Казановой. (Архив Дукса).
Она обедала со своей теткой у Казановы и пригласила его на
обед в свой дом. Когда он пришел, он сразу узнал ее мать. Еще в 1759 году он
продал ей украшений на шесть тысяч франков, получив от нее вексель, при
предъявлении которого сестры Аугспургер исчезли. Шарпийон не знала об этом, и
говорила о нем не как о Казанове, а как о шевалье де Сенгальте.
Скоро пришли бабушка, тетки и три плута, среди них шевалье
Ростан, который называл себя в Лондоне Шарпийоном и вероятно был ее отцом, и
писатель Гудар, которого Казанова знал по Парижу. Несмотря на дурную компанию,
он не мог удалиться. Она пригласила всю компанию к Казанове на обед. Это ему не
понравилось.
Два дня спустя она пришла к нему, чтобы поговорить «о деле».
Он должен занять тетке сто гиней на шесть лет, чтобы та могла сделать и продать
элексир жизни. Вечером явилась вся компания. Шарпийон предложила игру. Он смеялся
над этим. В соседней комнате он сказал ей, что сто гиней уже готовы; он пытался
овладеть ей — напрасно. Она сказала: «Вы не сможете взять меня никогда ни
деньгами, ни силой, но можете получить все от моей дружбы, когда я найду вас
нежным с глазу на глаз.» Она хотела его обмануть. Он решил отказаться. Через
три недели он ее забудет, думал он.
Но в восемь утра тетка пришла к нему в дом за сотней гиней.
Марианна любит его. Тетка привела его домой и втолкнула его в комнату, где
Марианна нагой сидела в ванне. Шарпийон гневно закричала, что он должен выйти.
Он пожирал ее взглядами и остался. Наконец он ушел и дал тетке сто гиней за
зрелище. Он верил, что с него достаточно.
Как-то днем зашел Гудар и поздравил Казанову. Но страсть
лечат не бегством от нее, а скорее перенасыщением. Шесть месяцев тому назад он
ввел Шарпийон послу Морозини из Венеции, который нанял ей меблированный дом,
платит ей пятьдесят гиней в месяц, а когда проведет с ней ночь, то оплачивает
ужин. В награду Гудар получил расписку от матери, что после отъезда Морозини
Шарпийон подарит ему ночь; Гудар показал ему расписку. Но его могут и обмануть.
Лорд Балтимор, лорд Гросвенор, португальский посланник де Саа и другие имели
Шарпийон.
Казанова попросил сказать матери, что даст ей сто гиней за
ночь с дочерью. На следующее утро пришла Шарпийон и обрушила на Казанову
страшные упреки. Он обходится с ней как с проституткой. Она в один миг поняла,
что он любит ее. Она может полюбить его. Но он должен четырнадцать дней подряд
ухаживать за ней и приходить каждый день. Напрасно он просил об одном поцелуе,
четырнадцать дней подряд принося ей богатые подарки. Наконец она пригласила его
к себе, в жилой комнате он увидел постель, устроенную на полу. Мать пожелала
ему доброй ночи и спросила, не хочет ли он оплатить сто гиней вперед. Марианна
закричала: фу, и мать ушла. Она разделась, потушила свечу, он обнял ее, но она
лежала свернувшись в клубок со скрещенными руками, склонив голову к груди,
замотавшись в рубашку. Он умолял ее, проклинал, боролся, бил ее, катал ее, как
мешок, разорвал ее рубашку, но ничего не достиг. Она оставалась немой и
победоносной. Когда он нащупал руками ее горло, ему стало страшно. Он ушел
домой.
