– Nicht so schnell, bitte<Не так
быстро, пожалуйста (нем.) >
– Aha, sie hatdie Augen geffnet!<Ага,
она открыла глаза (нем.) > Молодой худощавый мужчина в белом халате, ласково
улыбаясь, проговорил:
– So, wieheiben Sie?<Итак, как вас
зовут? (нем.) >
Я посмотрела на него:
– Где я?
– Sprechen sie deutsch?<Вы говорите
по-немецки? (нем.) >
Deutsch, на это познаний хватило. Ну надо же,
врач говорит по-немецки! Я замотала головой и, как идиотка, стала тыкать себе в
грудь пальцем:
– Нет, нет, nicht franzusich!<Нет,
французский! (нем.)>
Доктор удивленно вскинул брови, вышел из
комнаты и через несколько секунд вернулся вместе с молоденькой сестрой. Та
заговорил на ломаном французском:
– Вы иностранка?
– Где я?
– В больнице города Бремен.
– Где?
– В больнице города Бремен.
– А что, во Франции есть Бремен?
Медсестра с жалостью посмотрела в сторону врача.
– Нет, Бремен в Германии.
– Я что, в Германии?
– Ну да, – терпеливо продолжала
медсестра, – в городе Бремен.
– А как я сюда попала?
– По "Скорой помощи". Привезли
полицейские. У вас вывих правой ноги, множественные ушибы и ссадины. Сообщите,
пожалуйста, имя, фамилию и дату рождения.
– Можно позвонить в Париж? Хочу вызвать
родственников.
Сестра обратилась к врачу, и какое-то время
они тарахтели и лаяли. В конце концов в палату торжественно внесли
радиотелефон. Плохо слушающимися пальцами я набрала номер, подошла Наталья.
Услышав мой голос, она стала вопить что-то нечленораздельное, потом, наконец,
догадалась позвать свободно владеющего немецким Аркадия.
Начались переговоры с доктором. Какой, однако,
кошмар, когда не понимаешь ни слова. И до чего же ужасный язык: грубый, лающий,
отрывистый, не то что мелодичный и ясный французский. С этими мыслями я отбыла
в царство Морфея.
Домашние примчались на следующее утро. Еще не
принесли завтрак, а они уже тут как тут: Наталья, Аркадий и Оксанка, хорошо
хоть детей не взяли.
– Ты знаешь, что Жорж уже три дня ищет
тебя по всей Франции? – заорал с порога сын. – Полиция поднята на ноги, а я
насмотрелся на разнообразные обезображенные трупы.
– Каждого утопленника, хоть чуть похожего
на тебя, совали нам под нос, – подхватила Наталья, – ума можно решиться. Только
Оксанка на них спокойно смотрела.
– Мне это тоже не нравилось, – подхватила
эстафету Оксанка, – все время ожидала увидеть в прозекторской твою дурацкую
морду.
– Могли бы спросить о моем самочувствии,
– обиделась я.
– Нет, это ты нам скажи, где была, –
опять начал орать Аркадий, – каким образом попала в Германию? Что за
чертовщина, ну погоди, вот отвезем домой и отдадим Жоржу, узнаешь где раки
зимуют!
В палате сразу похолодало… Встречаться с
комиссаром не хотелось. Скорей всего он начнет страшно ругаться. На всякий
случай, я откинулась на подушки и демонстративно застонала.
– Не прикидывайся, – улыбнулась Оксанка,
– вывих – это не смертельно. К тому же колют обезболивающее, скорей всеuо у
тебя ничего и не болит. Лучше расскажи, где была?
– Не знаю, на чердаке.
– Где?
– На чердаке какого-то дома, я и не
подозревала, что столько времени прошло, то-то ноги тряслись, небось не кормили
ничем.
Домашние переглянулись.
– Пойдем, Кешка, я хочу поговорить с
врачом, – сказала Оксана, и они двинулись в коридор.
Наталья устало вздохнула:
– Опять влезла в историю, любительница
приключений.
Глава 27
Через день я оказалась дома. Жорж приехал
после обеда и попросил всех собраться в столовой. Заинтригованные Наталья и
Оксана, меланхоличный Дима, взбудораженные дети , невозмутимый Аркадий и полная
раскаяния ваша покорная слуга уселись в кресла. Под ногами путались собаки.
– Ну, любовь моя, – сладким голосом
пропел комиссар, – расскажи теперь, что же произошло.
Я пожала плечами:
– Не знаю, ей-богу, не знаю. Сначала
Каролина Роуэн пригласила выпить кофе, а потом… бац, и я в Германии.
– Ах, Каролина, – протянул Жорж, – вот
оно что. А ведь я просил, настаивал не вмешиваться, умолял не совать длинный
нос во все дыры. Но нет, как же, разве Даша успокоится! И вот результат:
полиция не может задержать убийцу, потому что наша милая мадам помогла ей
скрыться.
– Как это помогла убийце скрыться? Даже
не знаю, кто прикончил Франциска Роуэна. Ну, виновата, хотела поговорить с
Катрин, ну ездила в "3еленую хижину", ну обыскала комнату Селины,
подумаешь!
Наталья остановила поток оправданий:
– Жорж, дорогой, расскажите все по
порядку.
И комиссар начал повествование:
– История эта началась очень давно. Можно
сказать, в тот момент, когда Сюзанна Роуэн, измученная нищетой, решилась отдать
одного из сыновей на воспитание.
Несчастной мадам Роуэн доставались от
пьяницы-мужа только синяки да шишки. Редкий день супруг не узюзюкивался до
беспамятства. Когда-то Леон Роуэн, классный специалист и отличный столяр,
великолепно зарабатывал. Но постепенно терял квалификацию, а с ней и заработок.
Семья жила на грани нищеты. К тому же Сюзанна регулярно беременела. Правда, все
дети умирали в младенчестве, то ли от голода, то ли от болезней. Чудом уцелели
только двое: Франциск и Анри.
Когда братьям исполнился год, стало ясно, что
двух мальчиков Роуэнам не прокормить. Дети росли здоровыми и, к большой досаде
отца, не собирались умирать. Тогда Леон велел жене оставить одного сына, а
другого куда-нибудь деть.
Робкая, забитая мужем Сюзанна побоялась
возражать. Анри получил новых маму и папу – Клер и Роже Леблан. Неизвестно, что
случилось бы, если бы Франциск уехал к Лебланам, а Анри остался дома. Но это
пустые гадания.
Жизнь потекла своим чередом. Для Франциска –
нищая, полная невзгод, к счастью, когда он пошел в первый класс, Леон
скончался, и мальчик остался с матерью.
